Нынче «Летучая мышь» стала новогодним блюдом в разных музыкальных театрах мира. В том числе конечно в самой Вене – то есть там, где происходит действие оперетты. И там, где родился этот шедевр, как поговаривают, по совету Жака Оффенбаха: «А почему бы вам, милый Штраус, не перестать писать вальсы и начать писать оперетты?». И в это же время Штраус услышал о реальном случае — на карнавале муж не узнал свою жену и влюбился в «прекрасную незнакомку». Услышав об этой истории, 22-летний композитор, не раздумывая, принялся за создание этой музыкальной комедии.
Lāča Māja – дословно переводится с латышского как «Дом медведя». Но применительно к названию выставки — это не совсем так. Здесь получается игра слов. И по-русски экспозиция называется «Майя и медведи». Здесь wordplay – сознательная, остроумная придумка. А не то, что я однажды услышал в театре Дайлес: латышские актеры для московских лицедеев перевели название колыбельной Аijā žūžū lāču bērni как песня о медвежатнике.
«Одиночество — это часть жизни пианиста. Мы работаем, путешествуем и концертируем одни», — призналась как-то живущая во Франции, выдающаяся литовская пианистка Муза Рубацките. В последний раз она играла в Латвии в конце декабря 2014 года на фестивале Фонда Германа Брауна Winterfest. Этот концерт проходил в Музее истории Риги и мореходства. И вот почти ровно год спустя в этом же красивом музейном Колонном зале руководство Фонда попыталось — на мой взгляд, весьма успешно — разрушить невидимую стену, отделяющую исполнителя и публику, свести на нет это чувство одиночества музыканта на сцене. Вечер назывался «Встреча друзей».
Дмитрий Быков выступал в Риге с лекцией впервые. И послушать этого литературоведа, писателя, поэта, публициста, критика, педагога «живьем», конечно, было интересно, потому что в печатных и электронных форматах его более чем много. Он неугомонный и вездесущий. И очень быстрый в реакциях на политические и культурные события – в рифме и прозе, в теле- и радиоэфире – эмоционально, харизматично, элегантно, иронично, с широким размахом рук.
Белые занавески, раскрытые ставни, вид на кусты цветущей сирени. На подоконнике букет цветов той же сирени в банке и толстая книга. Так выглядит картина Петра Кончаловского «Окно». Комичный урок французского с неожиданным финалом, с участием мамы, дочки и ее кавалера – такую сценку нафантазировали режиссер и актеры на тему живописного «дачного» полотна русского художника.
...На заре ХХ века в Москве на берегу Яузы было построено красивое красное здание — замечательный образец популярной тогда промышленной архитектуры. В нем расположился Московский казенный винный склад № 1. Там производили водку, сухой спирт, а в годы Второй мировой войны — разливали «коктейли Молотова». Там же в начале 50-х годов появился мировой водочный бренд «Столичная». Позже завод получил название «Кристалл».
Почти два десятилетия прошло с тех пор, как в Латвии в последний раз выступал струнный квартет имени Бородина. И вот сейчас, благодаря Фонду Германа Брауна, этот ансамбль, достойный и удостоенный самых высоких эпитетов, вновь приехал в Ригу и дал концерт на ежегодном музыкальном фестивале Winterfest.
Знаете ли вы, где находится одна из крупнейших (если не самая крупная) частных коллекций латвийской графики? Думаю, мало таких, кто правильно ответит на этот вопрос. Место это находится как раз на Полярном круге – на Полуйской возвышенности, в городе Салехард Ямало-Ненецкого автономного округа. Согласитесь, весьма неожиданная географическая точка для собрания офортов, линогравюр, экслибрисов, литографий, ксилографий и т.д., сделанных латвийскими мастерами. А собирает их местный коллекционер Дмитрий Фролов.
Говорю «болеро» и сразу на язык просится «Равеля». Прямо как set phrase, устойчивое словосочетание. Так получается, что название популярного творения то и дело «слипается» с именем его создателя, несмотря на то, что является самостоятельной лексической единицей. Если шинель, так Гоголя, как поцелуй, так Родена, зеркало ассоциируется с Тарковским, а черный квадрат с Малевичем, а не с пятном на стене. В музыке эта клейкость еще сильнее. Раз полонез, значит Огинского, вальс конечно Штрауса, мазурка – Шопена, фуга – Баха, чардаш –Монти, танго – у кого-то Строка, у кого-то Пьяццоллы, болеро – соответственно...
Я бы не поместил комедию «Волки и овцы» в список лучших произведений Александра Островского. По-моему она перепевает сюжеты его других «купеческих» пьес, где богатый, практичный, но благородный хозяйственник, такой хороший «капиталист» разруливает проблемы запутавшейся в хитросплетениях наивной героини. В результате зло посрамлено, а победитель получает в награду спасенную.
В том раннем детстве, когда мне еще и никак в голову не могли прийти мысли о профессии журналиста, я почему-то в магазинах засматривался на магнитофоны и фотоаппараты. Магнитофоны тогда были большими, а фотоаппараты напоминали размерами и формами нынешние цифровые. Но был один совсем непохожий. Он назывался «Киев-Вега» и был не больше лежащих рядом двух спичечных коробков. И «работал», как спичечный коробок. Выдвигаешь – передвигается для следующего кадра пленка. Задвигаешь – происходит съемка. Ну прямо как шпионская камера из кино. Мечта мальчишки, насмотревшегося таких фильмов. Скажу сразу, что эта моя мечта так и не сбылась.
На вопрос, кто был первым пианистом из Северной Америки, выступившим в СССР после Второй мировой войны, наверное, даже многие знатоки ответят – Вэн Клайберн. И будут неправы. Харви Лэвэн Клайберн стал в 1958 году первым победителем конкурса Чайковского («добро» на это дал лично Никита Хрущев). Большой талант плюс массированный всесоюзный пиар сделали молодого американского музыканта любимцем советских людей и символом хрущевской оттепели. Свет этой звезды остался в воспоминаниях поколений и затенил другое событие, произошедшее годом раньше.
C первой недели сентября Рига стала одним из центров чемпионата Европы по баскетболу. Латвийская сборная в своей группе борется с командами Литвы, Эстонии, Бельгии, Чехии и Украины за выход в 1/8 финала. Этот Евробаскет мужской. То есть латвийские баскетболистки сейчас в ранге болельщиц. И в ранге тренирующихся для дальнейших баталий местного и международного уровня.
Израильский оркестр в Юрмале на бис сыграл «Рассвет на Москве-реке». Вообще эту увертюру Модест Мусоргский музыкально не очень связал со всей остальной оперой. «Хованщина» драматична, по настроению напоминает картину «Утро стрелецкой казни», которую Василий Суриков писал на тот же исторический сюжет и – любопытное совпадение - в то же самое время. По сюжету оперы зачинщикам мятежа рубят головы, стрельцов вешают, раскольников сжигают. А начинается все это с безмятежной музыкальной картины просыпающейся природы – поют пташки, кричат петухи, слышен отдаленный колокольный звон... И изумительной красоты мелодия восходящего солнца.
Мои родственники, проехав на машине от Москвы до Риги, сказали, что водители в России стали дисциплинированней и вежливей, а в Латвии наоборот. Их поразило, что две фуры нагло «пропилили» на красный свет. И то, что многие легковые авто ездят намного быстрее, чем разрешено, рискованно обгоняют, подрезают. При маневрах не сигналят. Из окон на дорогу бросают окурки. Странно такое россиянам было видеть в «интеллигентной» Латвии, стране Евросоюза.
Елена и Николае Чаушеску очень любили народную музыку. Другие виды музыкального искусства им давались с трудом. В дневнике Елены даже была такая запись: «Никушор сказал, что завтра мы едем на лебединое озеро. Я заказала себе новый купальник. Но вместо озера почему-то мы поехали в театр. Там танцевали. Я уснула».
Причем, здесь не только, и даже не столько в переносном, сколько в прямом смысле. У нас дома, на кухне, в электрической вытяжке над плитой перегорела лампочка. Такая бытовая мелочь, которая сейчас стала случаться редко: гарантии на новые LED-лампочки и прочих конструкции даются на десятки тысяч часов свечения, что, за редким исключением, соответствует действительности. Поскольку в вытяжку влезала только лампочка маленькая, узенькая, с ограничением по мощности, а таковых дома не оказалось, то пришлось заехать за ней в магазин. А там еще долго выбирать, потому что даже подходящих по всем нужным параметрам лампочек в магазине было несколько.
Помню, как в моем детстве по телевизору несколько раз показывали запись по трансляции оперы «Кармен» из Большого театра. Думаю, что, если бы ее бы мог посмотреть и послушать сам автор Жорж Бизе, то он бы очень удивился. Он же писал ее на родном французском языке. А тут его творение звучало сразу на двух других – русском и итальянском. То есть цыганка Кармен обращалась к баску Хосе по-русски, а он ей отвечал по-итальянски. И это потому, что впервые в советской истории Большого театра на сцену вместе с его постоянной труппой вышел итальянец. Да еще какой! Великий тенор Марио Дель Монако.
Кулдигу не зря еще во времена Тевтонского ордена назвали городом Goldingen. В далеком XIII веке его основатели поняли, что может он снискать право именоваться золотым. И, правда, как-то все чудесно сложилось, что почти постоянные разрушительные войны с тех самых средневековых времен до середины ХХ старения обошли и пощадили Кулдигу, не оставили на ее теле таких страшных ран, как на многих других латвийских городах и селениях.
Программа третьего музыкального фестиваля Artissimo складывалась непросто. Поначалу планировалось, что открывать его будет российский Большой симфонический оркестр имени П.И.Чайковского. Этот коллектив под управлением Владимира Федосеева не раз участвовал в фестивалях Фонда Германа Брауна. Но нынче «не срослось». И это стало известно уже в критической близости от «третьего звонка». Генеральный директор фонда Инна Давыдова все-таки нашла выход из создавшейся ситуации. Вернее, нашла достойную замену – Государственный симфонический оркестр республики Татарстан