И тут я подумал, что человечество больше века использовало для освещения лампочками накаливания, созданными Александром Лодыгиным и усовершенствованными Томасом Эдисоном. Причем за эти последние сто лет их конструкция практически не менялась. И тут буквально в одночасье появляются лампочки с совсем другими принципами свечения. И их уже так много разного дизайна и разных характеристик, они значительно экономнее и долговечнее. А цены на них в последнее время упали в разы.
Я со школы помню, как на уроке физики говорили — КПД лампочки накаливания не более 7%. То есть семь процентов на свет, а все все остальное – на нагрев.
Думаю, что каждый обжигался, дотронувшись до еще не остывшей вакуумной колбы. Ведь там внутри температура вольфрамовой нити достигает 570 градусов. А новые лампы, ко всему прочему, еще и не греются.
Конечно, столь быстрый осветительный прогресс подстегнули запреты Европейского Союза на лампочки накаливания. Первые ограничения на стоваттовые лампы были введены в 2008 году. Но это нисколько не умаляет революционности самого процесса.
Удивляет то, что мы перестали удивляться.
В наш быт вошло новшество принципиально нового качества, к тому ж абсолютно необходимое нам каждый божий вечер. Посчитайте — хотя бы просто из любопытства — сколько лампочек освещают ваш дом. Лично у меня их более двадцати.
Мы почти не заметили события, которое случилось впервые за последние сто лет!
В этом плане изобретателю «русского света» Павлу Яблочкову (в будущем году исполнится 140 лет патенту на его «свечу») повезло куда больше, чем трем японцам Исама Акасаки, Хироси Амано и Судзи Накамура, которым удалось изобрести дешевый синий светодиод, который, в сочетании с зеленым и красным, дает белый свет с высокой энергетической эффективностью. Сам-то принцип электролюминесценции известен с начала ХХ века. Ученые из Nichia Chemical Industries довели его до ума, за что в прошлом году получили Нобелевскую премию. Но это было признание научного мира.
А «русский свет» Яблочкова вызвал небывалый восторг толп народа в Париже сначала в магазине «Лувр», потом на той самой Всемирной выставке, на которую так и не смог привезти Ларису «олигарх» Кнуров в пьесе Островского «Бесприданница». Вскоре такие же бури восхищения «свечами» Яблочкова прокатились по площадям Лондона и Петербурга.
На смену им пришла лампочка Лодыгина, которые большевики переименовали в «лампочку Ильича», на которую тоже, наверное, раскрыв рты, смотрели недалеко ушедшие от лучины крестьяне.
А потом был лозунг «Коммунизм – это есть советская власть плюс электрификация всей страны». Злые языки еще шутили, что заменить «плюс» на «минус» и останется полный мрак.
Есть легенда, что гениальная мысль пришла к русскому изобретателю в парижском кафе, когда garçon разложил перед ним столовые приборы. Яблочков взглянул на то, как они лежат рядом, параллельно друг другу, и чуть не закричал «Эврика!». Да, именно так нужно расположить в лампе угольные электроды — не горизонтально, как во всех прежних конструкциях, а именно параллельно. Тогда оба будут выгорать совершенно одинаково, и расстояние между ними всегда будет постоянным.
А, может, это и не легенда вовсе. Может, так оно и было. Рене Декарт, Дмитрий Менделеев и Нильс Бор, например, утверждали, что самые главные открытия им являлись во сне.
Не знаю, какие сны снились трем японским ученым, но наяву они дали нам свет, сопоставимый по исторической значимости и жизненной важности с тем, что дали когда-то Яблочков, Лодыгин и Эдисон.
А я даже не знаю, как они выгладят! Их лица не мелькают на телеэкране, как физиономии тех, кто оказался на волне большой политики и шоу-бизнеса. Масс-медиа сегодня больше говорят о преступлениях, чем о научных открытиях.
Почему? Может, потому что мы сами разучились радоваться тому, что делает нашу жизнь лучше? И наши интересы, и пристрастия (по нашей или, того хуже, чужой воле) сместились в сторону, далекую от тех, кто достоин нашего признания и нашей благодарности?
А может, права была Новелла Матвеева, написавшая: «Великое измеримо. Ничтожное необъятно!».
