Это, безусловно, шутка. Но то, какую роль играет и какими возможностями обладает монтаж на радио, знают не только те, кто на нем работает. Думаю, догадываются об этом и те, кто радио слушает. Это повседневность и нашего Латвийского радио, которое в эти дни отмечает свое 90-летие.
Сейчас все записи делаются в цифровом формате и монтируются на компьютере. Однако этим технологиям у нас не более двух десятков лет.
А события восстановления независимости Латвии и первых лет становления страны радиожурналисты освещали с помощью технического наследия СССР венгерского производства — пленочного магнитофона «Репортер-6» и кассетного магнитофона «Репортер–8». А монтировали записи так же, как в 70-е — так называемым «бескровным» способом. Этот советский метод был когда-то даже передовым. В то время, как на шестой части суши радийщики бескровно монтировали записи на двух стационарных магнитофонах, на Би-Би-Си, например, все еще резали и клеили магнитную ленту.
Сегодня же мне хочется вообще вспомнить о том, как и с чего начиналась эра звукозаписи, которую очень быстро приспособило для себя радиовещание.
Первая запись звука — причем, совершенно случайно — была сделана всего за 27 лет до того первого ноябрьского дня 1925 года, когда из здания на нынешней рижской улице Радио (а не на Домской площади) зазвучала первая передача станции Radiofons.
В 1898 году 29-летний сын датского Верховного судьи Вальдемар Поульсен, работавший инженером копенгагенской телефонной компании, хотел подшутить над другом, напугав его записанным эхом. Он намотал 100 метров стальной проволоки на вращающийся цилиндр. Получилось нечто похожее на реостат. Проволока проходила между полюсами небольшого электромагнита, катушка которого была соединена с телефоном. Импульсы тока, возбуждаемые голосом в телефоне, изменяли силу электромагнитного поля и проволока намагничивалась соответственно колебаниям звука. К удивлению самого Поульсена, вместо эха он услышал запись речи. 10 декабря того же года, изобретатель подал заявку на получение патента на прибор, который назвал телеграфоном. Аппарат воспроизводил речь и пение весьма отчетливо и с полным сохранением первоначальной интонации.
В 1900 году Вальдемар Поульсен продемонстрировал свое изобретение на Всемирной выставке в Париже, где несколько слов, сказанных австрийским императором Францем Иосифом в раструб телеграфона, стали самой первой магнитной записью, дошедшей до наших дней. Принцип Поульсена практически без изменений лег в основу звукозаписывающей техники ХХ века.
Первая документально зафиксированная репортажная запись на магнитофон датируется 6 мая 1937 года. И сделана она по случаю прилета в Лейкхерст на главную воздухоплавательную базу военно-морских сил США самого большого в мире немецкого дирижабля LZ 129 «Гинденбург». Корреспондент Чикагского радио Херб Моррисон конечно, не предполагал, что ему доведется записать звучание крупнейшей в истории катастрофы этого вида летательных аппаратов — наполненный водородом цеппелин загорелся при приземлении и унес жизни 35 пассажиров и одного члена наземной команды. Звуки трагедии на записи — тогда еще на металлической ленте — сопровождались эмоциональным рассказом репортера.
Правда, к тому времени уже была магнитная лента. Но не в США. На основе папиросной бумаги она была изобретена по другую сторону Атлантики. 1 декабря 1932 года немецкий инженер Фриц Пфеймер предоставил право на использование этой новинки компании AEG. Первой успешной записью на такую ленту стала Тридцать девятая симфония Моцарта в исполнении Лондонского филармонического оркестра под управлением дирижера сэра Томаса Бичема. Она была сделана в 1936 году. Правда, ни дирижеру, ни музыкантам запись не понравилась — слишком много было искажений и шумов. Запись хранилась до 90-х годов, но потом потерялась.
Усовершенствовать технологию позже удалось инженерам из немецкой национальной вещательной организации RRG. Тогда же и бумажная основа была заменена пластиком.
Все эти усовершенствования в Третьем Рейхе были засекречены, а звукозапись широко использовалась во время Второй мировой войны. Это, как, наверное, многие помнят, показано в сериале «Семнадцать мгновений весны». Магнитофоны там, правда, советские — профессиональные радийные МАГ-1. Может, и взятые с Латвийского радио? Ведь стало же одно из помещений нашего радио в фильме кабинетом Бормана. А вот такого портативного диктофона, который Штирлиц возил на встречу с Борманом, в 40-х годах вообще не существовало. Его «роль» в картине сыграл советский аппарат «Электрон-52Д» 1969 года выпуска.
Настоящие немецкие магнитофоны с магнитной лентой на основе оксида железа были обнаружены только тогда, когда в Германию вошли войска союзников по антигитлеровской коалиции.
В конце войны появились и первые советские профессиональные магнитофоны (может, на основе трофейных?) — уже упоминавшиеся МАГи. Ими снабжались радиокомитеты, к том числе и Латвийский.
Позже стали выпускаться и портативные репортерские аппараты. Первый «МИЗ-8» работал не на батареях, а заводился ручкой, как патефон. И весил более 7 кг.
В 1960 году Горьковский завод имени Петровского начал производство «Репортера-3». Катушки с лентой хватало на 15 минут записи. Вес для переносного прибора тоже был немаленький — 5 кг. Почти столько же весил и широко использовавшийся в СССР венгерский «Репортер-6».
Особо хочется сказать о микрофонах, которые прилагались ко всем венгерским «Репортерам». Мне кажется, что это было замечательное для тех лет изобретение. Помимо хорошего качества, это еще был очень удачный дизайн: подвижная головка, ручка, которая легким движением руки превращалась в штатив, и выдвигающаяся на целый метр, как антенна, удочка. У пленочных «Репортеров» не было динамиков, зато запись можно было послушать прямо через микрофон. Меня несколько удивляет, что никому не пришло в голову использовать столь удачный дизайн сейчас, но уже с цифровой начинкой.
Из зарубежных портативных репортерских магнитофонов можно отметить японские Sony и голландские Philips.
Уже в более свободные времена я привез себе маленький кассетник Sony из Штатов. С выносным микрофоном он писал неплохо, но недолго. Начал разваливаться.
Последним аналоговым кассетным магнитофоном на Латвийском Радио стал Marantz, названный так в честь американского музыканта и меломана Сола Бернарда Маранца. Он начал делать звукозаписывающую аппаратуру у себя дома, а потом создал фирму, которая заявила о себе как стандарт Hi-Fi аппаратуры 50-х годов прошлого века. Компания успешно действует на рынке электроники и сейчас. У нас же магнитофон Marantz PMD430 пробыл недолго, потому что грянула эпоха IT и глобальной дигитализации. Но это уже, как говорится, совсем другая — новейшая — история.
В любом случае, радио вообще и Латвийскому радио в частности за всю его 90-летнюю историю без этой и другой аппаратуры, как «без воды, не туды и не сюды». Это потому, что радио вместе с кино и ТВ составляет триединство технических искусств. Хотя и главенствует здесь все-таки искусство.
