В Купольном зале Латвийского Национального художественного музея открылась выставка «Сандро Миллер. Малкович, Малкович, Малкович: посвящение мастерам фотографии». Экспозиция, под стать работам С. Миллера, получилась изысканно черно-белой: яркие стены, контрастные отпечатки, но при этом — свободная атмосфера чердака.
Публикации автора
Месяц назад в главном здании Национального художественного музея открылась выставка «Только не плачь!» За ответом на вопрос, почему бы и не поплакать, сюда идут в основном посетительницы, поскольку знают о феминистском характере экспозиции и о том, что знакомиться им предстоит с творчеством художниц и только с ним.
В Большом зале Латвийского Национального художественного музея открылась новая выставка — «Только не плачь! Феминистские взгляды в латвийском искусстве 1965—2023». Назовем ее временной (закроется 15 октября) и совместим посещение с визитом в ту часть постоянной экспозиции, которая останется с нами вплоть до 12 января 2025 года.
Выставку своих работ студенты и выпускники отделения дизайна Латвийской академии художеств сопроводили плакатом, отсылающим к знаменитому фотоколлажу Александра Родченко, для которого позировала Лиля Брик. Выставку так и назвали — «Крик» — и включили в нее экспозицию «Что у тебя в голове?», созданную для миланской SaloneSatellite этого года.
7-я Рижская международная триеннале текстильного и волоконного искусства, несмотря на единое для всех мероприятий название, отнюдь не монолитна. Помимо двух основных — в «Рижской бирже» и Музее декоративного искусства и дизайна — свои экспозиции посетителям предложили Дом Менцендорфа, залы железнодорожной станции Дубулты и даже Национальный театр.
В рижском Willa teātris играют «Соседа» белорусского драматурга Павла Пряжко. Пьесу, написанную в 2018 году, в 2019-м поставили в Театре на Таганке (Москва), в 2020-м — в театре Post (Санкт-Петербург), в том же году спектакль Дмитрия Волкострелова получил «Золотую маску» в номинации «Работа драматурга», а пресса решила: это замечательная пьеса «ни о чем».
Картины Лучианы Мариано — они от интроверта, об интроверте и для него. А между всеми этими неразговорчивыми людьми, как скрепы (не к ночи будь помянуты), — веселящие краски и собачки-котики, обученные не нарушать одиночество хозяина, которого в картине может и не быть. Зачем нам хозяин? Ведь он обустроил свое жилье, увидел, что это хорошо, взял кисть и увековечил удачу. Он вне картины, но характер — точно в ней!