В эти дни отмечают 75-летие выдающегося артиста Андрея Миронова. Родился 7 марта (по паспорту), но сам Андрей Александрович отмечал 8 марта. В этот весенний и светлый (несмотря ни на что) день хочется попытаться, насколько это возможно, исправить одну историческую несправедливость.
Накануне на «Берлинале», одном из трёх ведущих кинофестивалей мира (наряду с Каннами и Венецией), латвийский фильм «Я здесь» получил «Хрустального медведя» в категории «14+». Награда на таком уровне – номинально одно из высших достижений нашего кино на международном уровне за годы независимости. И повод поразмышлять о том, есть ли у латвийского кинопроизводства относительно светлое будущее?
В камерном зале Театра Дайлес накануне играли премьеру, которая по определению должна была стать удачной. Потому что пьеса Пауля Барца «Возможная встреча» (о гениях музыки Бахе и Генделе) написана столь виртуозно, что там, пусть уж извинят режиссеры, как бы и ставить нечего — ее надо просто великолепно сыграть!
Третий день история с закрытием Рижского цирка в топе новостей. О ней говорят даже больше, чем о новом правительстве Латвии, утверждение которого по иронии судьбы совпало с сообщением о закрытии обветшавшего здания Цирка. В обществе и социальных сетях - волна возмущения, в лучшем случае – ирония. Если же посмотреть на ситуацию спокойно, то… вообще-то всё нормально! И Цирк сохранят – скорее всего. Вопрос только, как скоро. Хотелось бы, конечно, скорее.
Январские баррикады 1991 года. Это было время тревоги и — поначалу — романтики. Но когда вечером 20 января все каналы переключились на одну картину с сияющими в темноте пулями — это сперва было непонятно, а потом… За четверть века эмоции ушли уже на задний план, но 21 января утром я пришёл к обстрелянному МВД, а затем написал дневнике: «Улица и парк, по которым я в детстве бегал в детский кинотеатр «Пионерис» — теперь здесь кровь, разбитые стёкла, испещрённые стены. Город, в котором я родился, погрузился во тьму».
Сегодня исполнилось бы 90 лет Герцу Франку, одному из крупнейших кинодокументалистов мира XX-начала XXI века. И уже как закономерность (Эйзенштейн, Барышников, Кремер) — человек родом из Латвии, но только Франк и вовсе из самой её глубинки. Я был знаком с Герцем — успел с ним поссориться, затем помириться. Хотя лично общался с ним всего… полторы минуты, да и то в два захода. Вот как такое может быть? Но это очевидное — невероятное: «майн Херц» один из немногих на свете, который умел выстроить такие отношения.
Уже три недели в театре «Дайлес» играют премьерные показы спектакли «Песня слона». В первую очередь вызывает интерес тот факт, что постановщиком пьесы стал Андрей Жагарс, некогда в «Дайлес» и начинавший творческую деятельность.
«Бродский/Барышников», премьера спектакля в Новом Рижском театре. Режиссёр Алвис Херманис. В главной роли уроженец Риги, великий танцовщик Михаил Барышников. Звучат стихи его друга Иосифа Бродского. Вынесенный в заголовок парафраз на тему «Прах ты и в прах возвратишься» в спектакле ни разу не звучит. Это ведь не Бродский, а Библия. Но он, на мой взгляд, подразумевается в зрительном зале постоянно все полтора часа действа. А также за 10 минут до него и сразу после него – в фойе на первом этаже.
Григорий Иванович Юнкин. Мой дед по линии отца. Родился в 1891 году в маленькой русской деревне. Когда 22 июня 1941 года началась война, объявили мобилизацию – всех от 18 до 50 лет. Деду было 49 с половиной. И он попал в смертельный оборот, в битву за Москву.
4 мая отмечается 25-летие со дня провозглашения Декларации о восстановлении независимости Латвийской Республики. Вы помните те два уникальных дня, 3 и 4 мая? У меня сохранился дневник, который я тогда вел ежедневно. И вот мои записи тех дней, без изменений.
Сейчас перефразирую героиню «Москвы слезам не верит», говорившую в телеинтервью: «Те, кому интересны политические и экономические размышления, могут пока что заняться своими делами, а мы сегодня с вами поговорим об элементарном — о счастье». Если конкретнее: о книге. О книге с двумя пьесами, которые написал Георг Стражнов, в рекламе не нуждающийся, потому что он сам гуру латвийской рекламы.
Нет-нет, не надо страшиться: данная публикация вовсе не о нашумевшем (и замечательном, кстати!) фильме Андрея Звягинцева «Левиафан». Просто об этом ветхозаветном чудище мне постоянно на протяжении уже несколько месяцев напоминает наше родное латвийское чиновничество, с которым по воле судьбы пришлось сталкиваться.
В четверг на Новодевичьем кладбище похоронят выдающуюся певицу современности Елену Образцову. Перед этим с ней прощались на исторической сцене Большого театра и в Храме Христа Спасителя. В последний месяц она уже не могла говорить и из германской клинике отправила своему близкому другу СМСкой одно слово: «Люблю!»
В исконно русском понимании меценат — это человек, отдающий деньги на, говоря современным языком, «проекты», и не требующий за то никакой отдачи. Другое дело — спонсор, который, отдавая средства, все же желает кое-что получить взамен (обычно это как раз подразумевает широкое паблисити). Есть ли в Латвии меценаты и спонсоры? Смело отвечаем: есть.
2014-й год завершается. Одним из самых неожиданных его сюрпризов для меня стал факт, что, оказывается, ровно 20 лет назад я слышал и даже общался с ныне легендарной певицей Анной Нетребко. Причем, это было в Рижской оперетте. Только я об этом... совершенно забыл, а месяц назад мне о том напомнили. Не шутка.
Люблю фразу Овидия «Искусство усмиряет нравы». Обобщая культурные итоги 2014-го, надо признать, что в год грядущий мы должны отправляться, как, извините за сравнение, смиренные овечки. Ведь столько воистину знаковых событий, случившихся в уходящем году, мы еще не переживали. Правда, еще неизвестно, во сколько это нам все обошлось. Впрочем, искусство требует жертв.
В Латвийской Национальной опере состоялась премьера оперы Артура Маскатса «Валентина». Да, в финале были овации и слезы счастья у исполнителей, но все же… случай сложный. В конце концов, современная опера — это вам, понятно, совсем не опера бельканто. А сюжет «Валентины» и вовсе основан на событиях Холокоста. Представляете, какова задача и для авторов произведения, и для самих зрителей — посмотреть, послушать, принять, понять?
Попытаюсь написать просто о невероятно сложном. О последнем фильме ушедшего от нас в прошлом году Герца Франка «На пороге страха», представленном на только что открывшемся первом Рижском международном кинофестивале. Фильм-завещание, согласно которому каждый более-менее умный человек наследует весьма трудную, если угодно, мораль. И после которого у многих остается вполне реальная физическая тяжесть в груди, где-то в районе души.
24 ноября Альфреду Шнитке исполнилось бы 80 лет. Повторяю: исполнилось бы. 80. А когда же он умер? В прошлом веке. В августе 1998-го. Помню, купил газету «Коммерсантъ» (был в Кенгарагсе «ларек»), а на ПЕРВОЙ странице – фото знакомого мне человека. «УМЕР ШНИТКЕ». Некролог. Подписи – Гергиев, Щедрин, Кремер, Рождественский… Я бы подписался. Исключительно, как человек, которому судьбой было назначено, извините, пересечься с классиком.
На неделе произошло событие, которое меня по-настоящему впечатлило. Оно полностью и бесповоротно убедило меня в том, что — да, не все ладно у нас в экономическом смысле и, возможно, лучшего оставляет желать политическая составляющая. Но того сенсорного голодания, что некоторые из нас испытывали лет эдак 10-15 назад, уже нет. И, надеюсь, в ближайшие годы его и не будет.
Иногда в социальных сетях, да и в реальности, мы можем слышать: «Да что за страна? Пора валить!» Так вот, в канун праздника независимости несколько слов о патриотизме (истинном, а не квасном). И о том, как выдающийся композитор Петерис Васкс под праздник познакомил меня со значением латышского слова šķīdonis.
Как бы объяснить непосвященному кратко, что для всемирной культуры сегодня означает Марис Янсонс? Один из трех латвийцев (наряду с Гидоном Кремером и Михаилом Барышниковым), который почитаем во всем мире. Дирижер, в последние десять лет входящий в тройку ведущих мастеров своего дела в мире. Человек, который выступит в Латвийской Национальной опере 7 ноября с возглавляемым им Баварским симфоническим оркестром и билеты от 35 до 250 евро на концерт которого разлетелись за пару часов.
Для непосвященных и, возможно, зарубежных читателей портала: понятие «негр»в Латвии имеет еще одно значение. Это сокращенное от «негражданина», которым накануне я перестал быть, дав клятву гражданина Латвии на верность Латвийской Республике.
В рамках уже традиционной «Золотой маски в Латвии» в Риге показали «Евгения Онегина» театра им. Евг. Вахтангова в воистину потрясающей постановке Римаса Туминаса. Но я не об этом, а о полутора сигаретах, которые были выкурены исполнителем заглавной роли, народным артистом России Сергеем Маковецким за несколько часов до рижского спектакля.
Прежде чем говорить о выгоде свободного поведения, что, собственно, должно являться частью общей культуры, сообщу маленькую деталь из кулуаров. Каждый раз, когда во время приемов в Опере к пока еще спикеру Сейма Солвите Аболтине подходили фотографы, она ласково улыбалась и прятала бокал (или передавала его охраннику). Такой тактический ход ее не спас — 6,5 тысяч вычеркиваний из бюллетеней. Стоила ли овчинка выделки?
Ознакомившись со списками кандидатов в депутаты, я обнаружил, можно сказать, феноменальный факт: среди потенциальных слуг народа нет ни одного культурного человека! В том смысле, что практически нет ни одного деятеля культуры, хотя в прежние годы их было более чем полно.
Безо всякой иронии замечу, что Родина наша в данный момент в уникальной ситуации. Левые уехали по географической карте направо, правые – налево, а все остальные рванули на юг, в солнечную Грузию. Кульминацией этой многоходовой комбинации стали темпераментные слова главного дирижера Латвийской оперы Мартиньша Озолиньша, сказанные им накануне прямо на сцене после исполнения Моцарта: «Вот яркий пример, когда согласие и единство прекрасно сочетаются». Бурные аплодисменты.
Накануне уроженец Риги, великий скрипач Гидон Кремер обнародовал открытое письмо, в котором сообщает, что 18 сентября в Дрездене, в Земпер-опере, состоится концерт "Моя Россия". Оно искренне взволновало не только меня — по, как минимум, трем причинам. Во-первых, потому что Гидон Маркусович в последний момент полностью поменял программу. Во-вторых, потому что Кремер и публичное письмо — это нонсенс, скрипач всегда избегал политики. И в-третьих, потому что концерт будет в Дрездене.
Многие ли помнят, что произошло ровно год назад? А я напомню. В те дни разразилась Великая сентябрьская оперная революция, которая чуть ли не привела к падению правительства. Страсти кипели! У всех на устах были фамилии: "Жагарс, Яунземе-Гренде, Домбровскис!" И где они теперь? Вспомним всех героев поименно, напишем то, что тогда невозможно было сказать.
На днях я особенно оценил бессмертные слова слесаря Гоши (он же Жора, он же Гога) из "Москвы слезам не верит", который рассказывал об уникальном императоре Диоклетиане, ушедшем в отставку. Когда придворные пришли с просьбой вернуться на трон, император сказал: "Если бы вы видели, какую капусту я вырастил, вы бы меня не уговаривали!" Очень актуально.
Ехал накануне по центру Таллинна с эстонской коллегой. И на окраине улицы вдруг -портрет упитанного блондина, строго и уверенно глядящего в светлое будущее. "А что это такое?", - спросил я. "Да выборы у нас были в Европарламент, осталось... Вяло они прошли..." Да уж, другое дело - выборы по-латвийски, тут есть где разгуляться. И это я пишу вовсе не из-за квасного патриотизма.
"Почем Херманис для народа?", - задумался я после недавней пресс-конференции нашего, извините, выдающегося режиссера Алвиса Херманиса, главы Нового Рижского театра. Это потому что он ставит "Двенадцать стульев" по Ильфу и Петрову с их бендеровским "Почем опиум для народа?" Хотя в действительности меня волнует другая классическая истина: "Нет Херманиса, то есть, пророка в своем Отечестве". И еще вечное грибоедовское: "А судьи кто?".
