Два Pfizer’a после двух «Спутников». Рассказ получившей четыре дозы за полгода

Обратите внимание: материал опубликован 2 года назад

Анна (имя изменено, но редакции оно известно) привилась двумя препаратами — «Спутником» в России и Pfizer в Латвии, по две дозы каждым. Анна гражданка РФ, в Латвии у нее вид на жительство. Весной, когда казалось, что вакцины в Латвии не будет никогда, она привилась в России. Осенью, когда стало понятно, что ее российская справка о прививке не будет признана в ЕС, она вакцинировалась и в Латвии. Rus.LSM.lv записал ее рассказ.

Стол для страны кошмаров

Февраль 2020 — февраль 2021-го. Я залезаю под стол (после года домоседства помещаюсь с трудом) и обнимаю колени. Вокруг одни сплошные ужасы: страшно заразить, страшно заразиться, страшно, что прививаться нечем — и прививаться тоже страшно. Лишний раз не вздохнешь, не чихнешь, на улицу не выйдешь.

Каждая бабка в магазине — потенциальный враг и жертва.

Я уже могу ставить олимпийские рекорды по отпрыгиванию от людей в очереди.

Не так, конечно, страшно, как в комментариях на Facebook, но приятного, прямо скажем, мало.

Взрослые люди смотрят в лицо своим страхам, поэтому я открываю телефон и ищу в гугле фотографию ковида. Оживший ночной кошмар уютно кругленький и с антеннками, но я-то знаю, что внутри — тела на улицах Италии, переполненные больницы и скупые рассказы друзей-врачей о «красной зоне».

Вопрос «прививаться или нет» слетает с повестки дня. Да и возможные побочки от Covid-19 пугают сильнее, чем то, что от вакцины могут вырасти хвост или рога. Я, пожалуй, скорее готова сделать всей семье дырки в шапочках из фольги, чем висеть на телефоне с реанимацией. Гуглю вакцины, пытаюсь разобраться в механизме действия, из-под стола со страхом выглядываю в будущее.

Кулер со спиртом

Март. Латвия, триумфально пережившая первую волну коронавируса, проваливает программу вакцинации, не начав ее — еще на стадии закупок. Я с грустью листаю новости: мне, здоровой девице 30+ лет, раньше конца лета — начала осени прививка не светит. Значит, светит только сидение дома и прогулки на свежем воздухе. И продуктовые магазины для адреналина. Я, пожалуй, не боюсь заразиться — и даже переболеть не боюсь: но в моем, извините, домохозяйстве — один человек под 70 и один человек под 80. И если я бессимптомно принесу им какой-нибудь подарок...

«Это как война, затронет каждую семью», — говорит близкий друг-доктор.

Поэтому пока домохозяйство продолжает жить в режиме военного времени: никаких лишних контактов, дозатор с дезинфектором в прихожей, таблички-напоминалки. Чтобы они не примелькались, меняю каждую неделю: «Проспиртуйся и съешь что-нибудь вкусненькое», «Проспиртуйся, тебе тут рады», «Спирт спасает жизнь», «Мир, труд, спирт». Шутим с другом (удаленно, естественно), что надо бы поставить рядом кулер со спиртом — как залог дезинфекции и хорошего настроения.

С завистью читаю новости с родины: прививки в больницах, торговых центрах, палатках — чуть ли не на пеньке. Холодильники трещат от вакцин, по добрым традициям их отдают заграничным друзьям. Народ безмолвствует. В Латвии же препаратов не хватает даже приоритетным группам, что уж говорить про простых смертных. Мне в драку за укол совсем не хочется — как и ночевать в очереди перед больницей, боясь стереть нарисованный на руке номерок.

Получается, надо пробираться в Россию и получать «Спутник».

Ищу способы. Уже март, поэтому вариант с лыжами отпадает. Автобусы не ходят, поезда не ездят, комар не пролетит, мышь не проскочит. Но вот-вот откроют авиасообщение. Выбираю рейс, покупаю билет. Потом рейс переносят. Потом оказывается, что самолеты дозволили, но правила Погранохраны изменить забыли — нужно специальное разрешение. Пишу заявление, провожу два дня на телефоне и корвалоле. В пятницу — полет в субботу — с дергающимся глазом звоню узнать, как там бумажка, без которой не посадят в самолет. Любезная девушка говорит, что надо спросить начальника (!) — и даже дает его телефон (!!). Начальник берет трубку (!!!) и рассказывает (!!!!), что видел заявление: я гражданка России, поэтому не выпустить меня из страны они не могут. А вот вопрос впуска надо будет уже решать перед возвращением. Я начинаю дергать вторым глазом, потому что и девушка, давшая телефон начальства, и начальство, на звонок ответившее и даже объяснившее, особенно при огромном потоке таких же, как я, паникеров-путешественников, в клочья рвут мою картину мира — это в России нечто немыслимое. Как в Латвии вызвать на вокзале саперов к оставленной без присмотра сумке, например.

«Мадам за столиком будет одна — или со спутником?»

Апрель. Утром понедельника в российской поликлинике пусто. По коридорам бегают пугающе сопливые дети, готовые любому желающему — да и нежелающему тоже — выдать цветочек из букета болячек. Я в респираторе, в этом царстве масочной анархии чувствую себя неловким инопланетянином. У меня спрашивают время записи, просят заполнить бумаги: «не имею», «не состою», «не числюсь», «не являюсь». Потом — в кабинет. Внутри две дамы, компьютер, холодильник и кушетка. Одна медсестра вбивает данные, другая готовит шприц. Здравствуйте-оголите-одевайтесь-всего хорошего (а поцеловать?! то есть — никаких тебе «а аллергии есть?», «посидите 15 минут, вдруг вам станет плохо»).

Нет, вру, напутствие все же было: «Вы пару дней не пейте. Вот бумажка, печать поставьте в регистратуре».

Выхожу из здания, предварительно узаконив свои отношения с новым чипом. Снаружи, как и положено первым числам апреля, многообещающе солнечно. Теперь мне предстоит три недели усиленно наращивать антитела, чтобы во всеоружии встреть вторую дозу.

Первый укол быстро забывается. Уже через полчаса я вовсю работаю (удаленно в родной латвийской конторе), пишу в чаты в разной последовательности «все хорошо», «ничего не почувствовала», «программное обеспечение чипа пока не установилось», «не болит, озноба нет», «а у тебя как было?», «нет, скрепы пока не скрипят», «когда за второй?» (чувствую себя навязчивой родственницей, пристающей к молодой маме).

Вторая доза — по той же системе: в поликлинике никого особенно не беспокоит, как я чувствую себя до и после укола. То есть спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Утопающие чувствуют себя прекрасно примерно до обеда, а потом голова начинает тяжелеть, тело ломит — оно требует обезболивающего и одеяла. Отпрашиваюсь с работы, лежу до следующего утра. А там — как будто и не было ничего, даже сложно вспомнить, в правую руку кололи — или в левую. Вооружившись иммунитетом и ПЦР-тестом, возвращаюсь в Латвию. Вскоре на сайте «Госуслуги» — электронном российским государстве — появляется сертификат с QR-кодом.

Теперь все официально: внедрен чип производства РФ.

Пока меня нет, Латвию затапливает вакцинами: чуть я за порог, вся семья получает первую дозу, открывается возможность прививаться всем желающим. Я, как слишком желающая, жду, пока ЕС даст добро на «Спутник» — чип есть, надо легализовать. Сижу в 10-дневной изоляции, слежу на новостями. Предвкушаю, что уже вот-вот и совсем скоро начнется новая жизнь. 

«Где достали?»

Июнь. Попадаю в больницу по нековидной надобности. В приемном привычно отвечаю на вопросы:

«Ну, как сказать — не привита. Формально — нет, у меня “Спутник”. Но для Латвии это не считается. Как физраствором уколоться».

Добавляю, что бумажка о прививке, если что, с собой. 

Доктор кивает, ставит на карту штамп «вакцинирована». Делает ремарку про политику. Вздыхаю, молчу.

Через обследования добираюсь до отделения. Медсестра на посту спрашивает о прививке. Услышав ответ, теряется, куда-то звонит, а потом отправляет в «карантинную палату» — к людям выпустят, когда придет результат теста. Антитела — антителами, а порядок прежде всего.

Прихожу в себя после встречи с ватной палочкой, во время ПЦР-теста в очередной раз сунутой почти до мозга. Результат получаю на следующий день, потом — общая палата. Своим явлением прерываю разговор — между весьма пожилой дамой и беременной девушкой — о том, почему прививаться — ни за что!: ничего непонятно, это все политика. Вздыхаю, молчу.

Очередной разговор — с другой медсестрой. Ее стандартный вопрос — мой стандартный ответ.

— Sputniks? Kur dabūjāt? (« “Спутник”? Где достали?»)

Июль. Собираюсь на выходные в Эстонию. Она «Спутник» признает, поэтому с въездом проблем не будет. А вот вернуться можно только с тестом. Поэтому, как и многие другие, решаюсь в Латвии сходить на уже привычное рандеву с ватной палочкой. Если «сдаться» утром пятницы, вечером воскресенья еще можно вернуться: тест превращается в тыкву через 72 часа.

Молодой человек в пункте тестирования заполняет форму. Имя-фамилия-адрес-телефон-мейл. «Привиты?». Повторяю привычную формулу. Парень хмыкает, отмечает на бумажке, что вакцинирована. Я размышляю о статистике и о том, куда бы попала, будь тест положительным. Перепроверили бы?

Август. Прихожу к своему врачу. Обсуждаем погоду, заболеваемость и смысл жизни. Доходим до признания прививок, сделанных в других странах. Сокрушаемся по поводу британских и канадских. Упоминаем российские — доктор соединяет в одном предложении «Спутник», бюрократию, политику, murgs и ārprāts. Вздыхаю, молчу.

Я вздыхаю, молчу и думаю о том, почему не верю в политический заговор против России, но без усилий могу представить масштабы российского разгильдяйства.

Причина «не подготовили бумаги вовремя» выглядит более чем вероятной. «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней [как не было, так и] нет».

Рассказываю живущей в РФ сестре, что часть латвийцев, в том числе насмотревшись российского телевидения, ждет «Спутник», а всякими иноземными биллгейтсовскими поделками колоться не хочет. Она смеется: что же они там смотрят, ведь хорошо бы и в России такое показывать, чтобы все захотели «Спутник» и побежали прививаться. Ее знакомая с зарплатой в 15 тыс. рублей (около 200 евро), например, всерьез подумывает отдать 10 тыс. за поддельный сертификат, потому что на работе закручивают гайки.

Вспоминаю хорошую шутку:

«Те, кто верят в теории заговора, никогда не пытались организовать свадьбу на 20 человек».

Еще размышляю о том, что противники вакцинации боятся, хотят защитить близких и дальних, даже незнакомых, и не верят государству — пожалуй, даже государствам, которые пытаются железной рукой привести их к счастью.

Искушение «Джонсоном»

Почти сентябрь. «Спутником» в Евросоюзе и не пахнет, зато ощущается холодное дыхание ПЦР-теста на кошельке. Да и антитела иссякают с течением времени. Я размышляю, не привиться ли одноразовым Jansson, чтобы быстро получить и защиту, и бумажку. Но от этой идеи отказываюсь — векторная вакцина с таким же механизмом действия, как и у «Спутника», вряд ли пойдет на пользу. А для м-м-м-м… укрепления иммунитета неплохо бы какое-нибудь мРНК. 

Я консультируюсь со знакомыми пульмонологами, которые следят за последними исследованиями, и читаю эти ваши интернеты. Потом решаю последовать за инфлюенсером (по нынешним эпохам — от слова «инфлюэнца») — за Pfizer. 

Записываюсь, прихожу. Доктор сначала спрашивает о моем самочувствии, не пугается «Спутника» в анамнезе (в отличие от девочки в регистратуре), отправляет к медсестре. Та интересуется, в какую руку. Я отвечаю, что все равно, но прислушиваюсь к совету: правшам лучше в левую (как потом оказывается, это был очень правильный выбор).

Сижу снаружи положенные 15 минут, думаю о том, что с момента первой установки чипа, российского, прошло почти полгода.

Вечером место укола болит так, что без таблетки не заснуть — проходит только на четвертый день. Объясняю это конфликтом чипов и усердной работой Pfizer. Бонус у такой пытки один: когда через три недели все повторяется, я принимаю происходящее со смирением.

Через две недели получаю второй QR-код — официально становлюсь безопасным членом всея евросоюзного общества.

Сага об антителах

Радость обретения целых двух чипов отравляет лишь то, что единственная надежная защита от ковида — сидение дома, ведь даже при подсчете антител никто точно не знает, сколько их нужно. Отчасти поэтому по одним антителам сертификаты и не дают. К тому же есть еще известный, но непонятный зверь «клеточный иммунитет», который тоже должен работать, если не отошел выпить кофе.

Хронология: получение Анной доз вакцин и результаты анализов* на антитела

* тест на наличие специфических антител
класса IgG к белкам S1 RBD
вируса SARS-CoV-2 в E. Gulbja Laboratorijа

А я, глядя из зимы на прошлую весну, шевелю волосами на голове и надеюсь, что в моей крови антитела разной степени импортности и экспортности в данный момент собирают военный совет, чтобы решить, как будут противостоять «омикрону».

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное