История
Государственный Банк Латвии не считает ставки по кредитам высокими и не намерен предпринимать «принудительных мер» для их снижения. Однако он создан «на латышские средства и вполне понятно поэтому, что латыши пользуются преимуществом при получении кредитов», приводила 28 октября 1923 года рижская русская газета «Сегодня» слова нового главы государственного Банка Латвии. В сопровождающем комментарии газета возмущалась: «Капиталы были предоставлены банку из средств казны… Неужели за все время существования независимости Латвии инородцы не платили налогов, таможенных пошлин, гербового сбора и других пошлин?»
«Полицейские чиновники имеют право говорить исключительно на государственном языке, хотя бы они имели дело только с инородцами», — приводила «Сегодня» распоряжение рижского префекта полиции. В том же номере за 27 октября 1923 года газета рассказывала о суде над солдатами Латвийской армии, которые вместо борьбы с врагами независимости занялись мародерством и убийствами, о предзабастовочных требованиях железнодорожников и пожеланиях студентов-медиков — где-то жить и на ком-то практиковаться.
«К числу недочетов русской школы в Риге относилось отсутствие здесь учебного заведения для умственно отсталых детей… Многие дети, могущие при применении соответствующих методов развиться до уровня нормальных людей, зачастую оставались за бортом учебного заведения», — отмечала 26 октября 1923 года «Сегодня», сообщая, что отчасти проблему все-таки удалось разрешить путем устроения не школы, но класса в одной из русских школ. Писала она также о городской субсидии еврейской школе, намерении латышей-эмигрантов вернуться из Бразилии в связи с невыносимостью жизни там, сборе на детей-сирот, и юбилее учителя, 40 лет отработавшего в русских школах на Московском форштадте.
«Сами недоедаем, а вывозим», — резюмировала «Сегодня» 25 октября 1923 года политику правительства, приведшую, по мнению газеты, к сильному росту цен на «форсированно экспортируемые» масло, молоко, яйца и мясо. Усугубляли положение действия центробанка, приведшие к неплатежам по уже выданным займам и отказам банков в выдаче новых. «Вследствие нерациональной постановки кредитных отношений производство у нас дороже, чем за границей», и выручки от экспорта не хватало импорта необходимых стране товаров. Однако правительство ставило интересы международных кредиторов на первое место, что и вызвало «резкое обескровление нашего народнохозяйственного организма».
За одно заседание парламент рассмотрел запросы на выдачу для суда 23 депутатов по 57 делам, и постановил снять иммунитет с 13 слуг народа, проходящих по 38 делам. Все дела эти, замечала 24 октября 1923 года «Сегодня», «не особенной важности», а «по делам, имеющим политическую окраску», ни один депутат правосудию выдан не был. В этом же номере газета печатала и распоряжение префекта полиции: начальникам участков поручено обеспечить, чтобы в киосках на самом виду лежали латышские издания, которые до сих пор были «обычно куда-нибудь засунуты и вовсе не заметны», а «русские, еврейские и немецкие газеты и журналы помещались на первое место».
«Ложь, которая нужна, очевидно, для каких-то агитационных целей “хозяев”. Меньшинства Латвии в такой защите не нуждаются, как и в уроках о том, как относиться к своей родине», — негодовала 23 октября 1923 года «Сегодня» по поводу фальшивки, распространенной выходящей в Германии пробольшевистской газетой. Она также сообщала об оправданиях Рижского латышского общества, сдавшего помещения Русской драме: по истечении договора аренды «общество с радостью предоставит преимущество любой серьезной латышской организации» и описывала жуткое наследие Первой мировой в латгальской деревеньке: «сотни калек с оторванными руками, ногами, с изуродованным лицом,.. а многие поплатились и жизнью».
«У нас 11 жильцов, хозяйка, хозяин, прислуга, две родственницы хозяйки и какой-то молодой человек, который, собственно, комнаты в квартире не занимает, но которого вы постоянно видите в кухне или в коридоре. Итого 17 человек», — 21 октября 1923 года описывал жизнь на рижской съемной квартире, сданной покомнатно, автор «Сегодня». Он представлял читателям разные типы съемщиков и прислуги — на фоне продолжавшегося в Риге жилищного кризиса.
«Не следует создавать положения, при котором латыши оказывали бы на инородцев такое же давление, какому они сами раньше подвергались… Окончательная цель политики просвещения — из латышей и инородцев создать латвийцев, так же как существуют швейцарцы, американцы и т. д.», — излагала 20 октября 1923 года «Сегодня» позицию нового министра образования. Закрывать школы меньшинств только потому, что их, на взгляд националистов, слишком много, «было бы некультурно», подчеркнул министр.
Оценку «целесообразности» въезда иностранных артистов в Латвию предполагалось поручить министерству образования, но в любом случае цена билета на гастрольное выступление «не может превышать цен за вход в Национальную оперу», сообщала 19 октября 1923 года «Сегодня» об итогах межминистерского совещания. Она также писала приговоре (реальный срок и крупный штраф) ее ответственному редактору — за перепечатку из латышской газеты, и рассказывала о переименовании рижских школ, затеянном городской управой.
«Ожидается, что общее число убитых достигнет 25, а раненых — свыше ста человек», — сообщала 17 октября 1923 года «Сегодня» из Москвы, где произошел совершенно необъяснимый взрыв в полностью заселенном многоквартирном доме.
Левые депутаты Сейма призвали к ответу министра внутренних дел, обвинив политическую охрану в массовых необоснованных арестах и выбивании признаний. Спецслужба политически ангажирована — преследует не только коммунистов, но и сторонников легальной оппозиции, националисты же, устраивающие налеты (например, на Театр русской драмы) ходят безнаказанными. Министр, в свою очередь, заявил, что «точечные» аресты бессмысленны, и потому «надо допустить возможность, что арестовываются также лица, которых в действительности не следовало бы задерживать». Он также посетовал на кадровый вопрос: «Следовало бы улучшить личный состав этого учреждения, пополняя его в отдельных случаях более интеллигентными лицами».
«Среди убитых и раневых не только военные, но и гражданские лица. Пока зарегистрировано 28 убитых, 43 тяжело раненых и более 300 легко раненых... Варшава полна всевозможных слухов. Среди населения большое беспокойство… Имеются сведения, что взрыв был устроен коммунистической организацией», — 16 октября 1923 года рассказывала о последствиях катастрофы в армейском арсенале в польской столице «Сегодня».
Когда-то в Латвии было три сахарных завода. Самый младший, Лиепайский, был построен в 1933 году. Говорят, что вскоре и появилась легендарная фраза Карлиса Улманиса о трех ложечках сахара. Лиепайский сахарный завод, вместе со старшим братом, Елгавским сахарным, закрыли в 2007-м. Екабпилский прекратил работу раньше. Младшему из трех сладких заводов и посвящена выставка «Три чайные ложечки сахара…» из цикла «Промышленность в Лиепае была и…» в лиепайской библиотеке Валтера.
«Все, что было среди русских беженцев здорового, молодого, более или менее приспособленного к жизни, уже покинуло Константинополь… — писал 14 октября 1923 года корреспондент «Сегодня» из города, возвращавшегося под власть Турции. — В Константинополе остались из русских только люди, ни к чему не приспособленные, которым некуда ехать, или приспособившиеся, да женщины, о судьбе которых лучше не думать». В турецких же кварталах «копилась бешеная, лютая ненависть ко всем европейцам, и в особенности к грекам и армянам».
Недавно коллекция лиепайской художественной галереи Romas dārzs пополнилась почти десятком картин, на которых запечатлен знаменитый завод Liepājas metalurgs и его рабочие. Когда-то эти картины были в собственности завода — крупнейшего на тот момент в Балтии сталелитейного производства. Теперь бывший его совладелец Сергей Захарьин подарил их галерее. А еще — несколько экспонатов из музея «Металлурга», тоже канувшего в Лету. Так что с исторической точки зрения дар более ценен, нежели с художественной.
«На редкость беспутным и неблагоприятным для сельских хозяйств было минувшее лето», — заключала 13 октября 1923 года рижская «Сегодня», описывая виды на урожай (весьма и весьма незавидные). Год ознаменовался без малого климатическим катаклизмом: очень долгие весенние морозы перемежались длительными дождями с градом, которые сменились засухой. А когда она кончилась — начались ливни, по сути, так и не прекращавшиеся до самого октября. На полях почти ничего не выросло, а что выросло — не удалось убрать, и крестьяне запросили помощи у правительства «на предмет предотвращения окончательного разорения сельских хозяйств».
«Нельзя безнаказанно для психики страны чуть ли не каждый день устраивать бойкотистские “карнавалы”», — замечала 12 октября 1923 года «Сегодня», комментируя призывы ура-националистов бойкотировать еврейские фирмы. Такие демонстрации столь же беcплодны, «как ежедневные истерические статьи и заметки на страницах шовинистической печати. Но это постоянное “дерганье” нервов, это стремление расчленить органически связанные между собой части единого национального хозяйства, в конечном итоге может нанести неизгладимый вред стране».
Рижская русская газета «Сегодня» 11 октября 1923 года высмеивала идею националистической печати — проверить знание языка у жен офицеров Латвийской армии, «80 проц. наших офицеров женаты на лицах чужой национальности, по большей части — на русских» и, возможно, «подобное вступление в родственные связи с нашим недавним и, может быть, будущим врагом — Россией» является угрозой безопасности. Кроме того, газета рассказывала о протестах латвийских ветеранов и о рижской жизни стремящихся транзитом в США эмигрантов из России.
«Стремясь повидать чисто русский уголок Латгалии, я посетил проездом старинный Вышгородок», — писал 10 октября 1923 года корреспондент «Сегодня». В его изложении история Вышгородка (б. Псковской губернии) предстает чередой войн, оккупаций и казней, через повешение и расстрелом, в результате которой городок «давно уже сошел на степень села, скромного и малонаселенного». Правда, совсем рядом, по ту сторону российской границы, находятся знаменитые Пушкинские места; впрочем, вести оттуда доносились и вовсе печального свойства: «прототип усадьбы Лариных в романе «Евгений Онегин» сожжен крестьянами, мстившими помещавшимся там красноармейцам за какую-то несправедливость», а «памятник на могиле Пушкина цел, но с него украдено накладное металлическое распятие».
Британские промышленники призвали не чинить препятствий участию в закупках для правительства и бюджетных предприятий. Местные коммерсанты, отмечала «Сегодня» 9 октября 1923 года, также сталкивались с тем, что «предложения на самых выгодных условиях были по каким-то неизвестным причинам отклонены». Сообщала газета и о застрявших у большевиков золотых вещах из Рижского ломбарда, сданных еще до Первой мировой и затем вывезенных в Россию, об окончательном разгоне городской управы в Даугавпилсе из-за купленных якобы втридорога для бедных импортных пальто, и о закрытии русской школы в Краславе.
Самое важное
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.