Кто эти люди у стойки бара? Азиаты — пара, а белый — их американский друг? Туристы, а он их гид? Коллеги? Эти двое — муж и жена, азиат — её брат?
Бабах — флэшбек всем флэшбекам флэшбек. Мы отправляемся не на 24 часа и не на 24 дня, а на целых 24 года назад. На-ён, девчонка лет десяти-двенадцати — отличница-плакса, Хэ-сон — её верный друг и даже немножко больше. Он привычно провожает её по узкой улочке спального Сеула, но в этот раз их дороги разойдутся не до понедельника. На-ён с родителями эмигрирует в Канаду. Почему? Потому что корейцам не дают нобелевок по литературе, вот почему.
Прошло 12 лет. На-ён стала Норой Мун и работает драматургом в Нью-Йорке. Хэ-сон остался Хэ-соном, вернулся из армии и работает в Сеуле обычным работником на обычной работе за самую обычную зарплату. Однажды в комментариях к отцовскому фильму На-ён видит, что Хэ-сон пытался её найти. Она пишет ему в фейсбук и звонит по скайпу (это начало 2010-х, так что ничего смешного). Он скучал. Оказывается, она тоже. Он искал её двенадцать лет. Она вспоминала о нём. Он сможет приехать в Нью-Йорк не раньше, чем через полтора года. Она сможет приехать в Сеул хорошо если через год.
Селин Сон переехала из Кореи в Канаду, когда ей было 12. Оба её родителя — художники, причём отец — кинорежиссёр. Отучившись в Колумбийском университете на драматурга, Селин осталась в Америке. Никого не напоминает? «Пиши о том, о чём знаешь, — говаривал Стивен Кинг. — Если ты сантехник и хочешь писать фантастику, пиши о сантехнике в космосе». Селин Сон написала о чём знает, и сделала это так хорошо, что ощущение личного знакомства с героями и безусловной реальности этой истории захватывает целиком и не отпускает до конца. Да что там до конца — ещё надолго после финальных титров.
Но есть условие. Будьте чутким и внимательным зрителем. Не стойте и не прыгайте, не гладьте, не вяжите, пока перед вашими глазами проносятся «Прошлые жизни». Номинально, конечно, не проносятся: темп повествования скорее неторопливый, но важно не упустить ни одной детали.
Корейская канадка, живущая в США, сняла европейскую драму в лучшем смысле этого слова — тонкую и щемяще правдивую.
Понятную каждому, кто влюблялся и страдал. Кто стремился, продирался, вымаливал, искал, а найдя, не мог подобрать слов. А если даже мог, то не осмеливался их произнести.
Селин провела потрясающую работу с актёрами, а те не подвели своего режиссёра.
В персонажах «Прошлых жизней» нет ни намёка на экспрессию, традиционно присущую популярному корейскому кино — условно говоря, молотками не машут, оплеух не отвешивают, истошно не вопят. С другой стороны, откуда ей взяться: исполнители главных ролей Грета Ли и Тео Ю хоть и корейцы, но она родилась в Лос-Анджелесе, он — в Кёльне. Вся игра — в нюансах: в позах, жестах, поглядываниях, улыбках, морщинках, отведённых глазах, неловких паузах. Не знаю, кого именно боготворить за эту сцену, но не подвинувшись ни на миллиметр и не сказав ни слова, эти двое смогли создать ощущение, что ещё немного, ещё чуть-чуть, ещё мгновение — и они бросятся друг другу в объятия.
Критики сравнивают «Прошлые жизни» с фильмами Ричарда Линклейтера и Ноа Баумбака. Не иначе, за разговоры «ни о чём», которые на самом деле о самом важном — о жизни и любви. Диалоги не рубят головы и не рвут аорты, но некоторые из них непременно сожмут большое зрительское сердце — например, ночной разговор Норы с мужем (а кто думает, что это спойлер, просто не читал биографию Селин Сон — вот же он, её нью-йоркский муж-писатель). А ещё сравнивают с Вуди Алленом, но это, наверно, за Нью-Йорк. Здесь город-гирлянда серый, сырой, меланхоличный, с отражающимися в лужах такси и светофорами, с грустной музыкой, деликатно замолкающей в самых тихих и чувствительных местах истории.
Он так неудачно расстался, что пришлось искать, чтобы просто ещё раз увидеть свет своей жизни, лучик в пространстве и времени, он не знает, что делать и как всё рассказать, иногда он словно Форрест Гамп, который просто знает, что такое любовь. Она, мечтавшая о Нобелевке, а теперь согласная на «Тони», любящая, но отказавшаяся от страсти, она видит сны на родном языке и сглаживает углы треугольника, она та, кто всегда уходит и та, кто остаётся.
В корейской культуре ин-ён (который хоть и похож на наш родной инь-ян, но это другое) означает что-то вроде судьбы или провидения в человеческих отношениях. Случайная фраза, мимолётный взгляд, касание одежды. Эхо встреч в предыдущих жизнях. Восемь тысяч слоёв ин-ён — и вы почти наверняка будете счастливы вместе. Вся подобная романтическая метафизика обычно используется корейцами и кореянками для затаскивания объекта в постель (Нора не даст соврать). Но этому фильму ин-ён придаёт меланхоличной поэтики. Какую жизнь мы живём прямо здесь и сейчас — уже ту самую? Или одну из восьми тысяч предварительных, и сегодняшние страдания — один из множества кирпичиков, выстраивающих чьё-то будущее счастье?
Если вы посмотрите «Прошлые жизни», то кое-что останется с вами на всю будущую жизнь.
Вы наверняка запомните, что Celine Song — это не только My Heart Will Go On из «Титаника», но и талантливая киноавтор, умеющая передать через экран искренние эмоции. Показать красивое в обычном. Поделиться личным. Защипать в вашем носу. Переполнить вас светлой грустью. Напомнить о вашей любви.
