Кино-логика Дм. Белова. Док есть любовь

Во всём остальном русском мире (в хорошем смысле) фильм называется так же, как книга — «Бедные-несчастные». Роман Аласдера Грея Poor Things был опубликован в 1992-м году, а в 2021-м Лантимос приступил к его экранизации. Эка невидаль — экранизация! Йоргос сам снимает кино, которое просит обратного процесса — новеллизации. Например, в его диком и прекрасном «Лобстере» столько наполнения, столько смыслов, деталей и тончайших нюансов, что если кто-то возьмётся за честную рецензию, то получится книга страниц на пятьсот. Так что можно сразу писать роман.

Но это потом, а сейчас мы видим мост, женщину, синее платье, чёрные волосы, свинцовое небо. Хоть мост и Тауэрский, женщина не вдребезги. Доктор Бакстер вытаскивает из воды холодеющее тело и принимает очевидное решение — пересадить женщине мозг её собственного нерождённого ребёнка.

Но это тоже чуть позже, а сейчас мы видим эксцентричного доктора, глубокие шрамы, лоскутное лицо, собако-гуся, лающего петуха, взлетающий над столом пузырь желудочного сока. Градус безумия задан. Белла Бакстер, женщина-младенец, делает первые шаги. Она говорит: «папа». Она говорит: «бог». Она быстро развивается. Она капризничает. Она протестует. Она хочет выйти.

Она — существо свободной воли.

Она выходит. Первая остановка — Лиссабон.

Чем там Лантимос занимался в родной Греции, мы знаем плохо (но, конечно же, «Клык» обязателен к просмотру), а вот в ирландско-британской части можем проследить творческие группы. Пока Йоргос сам писал сценарии, такой группой был дуэт с актёром Колином Фаррелом, а после образовался тройничок: режиссёр Лантимос, сценарист Тони Макнамара и Эмма Стоун в главной роли.

Всем претенденткам на «оскар» за главную женскую роль стоит посмотреть этот фильм, заплакать и сняться с гонки. Мы всегда знали, что Эмма Стоун способна на всё за малым исключением. Всё, исключений больше нет. Сначала зритель может принять едва показавшуюся грудь Беллы за проявление естественной детской наготы, и, может, так и есть, но скоро Эмма/Белла раскроется во всей красе. Героиня познаёт мир, и всё начинается по-библейски. Только яблоко Белла не надкусывает, а находит ему более личное применение. Секс становится основой познания, и если уж Эмма пошла во все тяжкие, то и Йоргос решил себя не ограничивать. Возрастной рейтинг R более чем справедливый, и эксперименты по расчленению и сшиванию здесь на вторых ролях. Лёгкий, но всё же дискомфортный педофильский душок рассеивается по мере взросления в Белле внутреннего ребёнка.

Конечно же, не только за софт-порно мы собираемся осыпать актрису всевозможными наградами (ей уже отсыпали двадцать штук, и это только начало). Хотя и за него тоже: воистину, талантливый человек талантлив во всём. Как на Марго Робби идеально сидят розовые наряды Барби, так и внутри Беллы Бакстер идеально сидит Эмма (Франкен)Стоун, проводя свою героиню от младенчества к зрелости, от частого моргания перед тем, как швырнуть на пол тарелку, до взгляда, насквозь пронизывающего человека, лишившего её прошлой жизни. От Беллочки-людоедки до почти что куртуазной дамы. Едва ли можно сказать, что Эмма Стоун достигла новых высот — все её показатели давно на пиках — но в этой уникальной роли она показывает чуть ли не весь диапазон.

«Ты мой папа, бог?» — с трудом подбирает слова новосозданная Белла. Пройдёт не так уж много времени, и она сможет описать свои метаморфозы «праздником изменений», позаимствовав термин у философа Ральфа Эмерсона. Творение господне совершает раунд-трип из райского сада, и познание мира включает не только телесные радости, но и неудачи, и страх, и подчинение обстоятельствам.

От поиска еды и секса Белла идёт к поиску счастья.

Двигательные функции Беллы не поспевают за когнитивными. Подтормаживает ещё и понимание морали и места женщины, что в очередной раз выносит на поверхность вопрос «чем шлюха отличается от ловеласа?» Проблемы с моторикой рождают необычные «кукольные» движения. Открываем тетрадочки и записываем в раздел «танцы вдвоём, странные танцы»: Эмма Стоун и Марк Руффало.

Свои Золотые глобусы фильм получил как «комедия или мюзикл». Смешанные чувства. Творчество Йоргоса Лантимоса — не лучший кандидат для строгого укладывания в жанры, но что есть, то есть: в фильме довольно много юмора — грубого и черного, ироничного и тонкого, живого и с мертвечинкой. Насчёт музыки не скажу, но, спасибо композитору-дебютанту Джерскину Фендриксу, саундтрек точно есть: режущие, тянущие, атональные вопли-аккорды. Очень подходящие для работы эксцентричного хирурга. Раз! — проводим скальпелем. Два! — хватаем щипцами что-нибудь, хоть душу, хоть селезёнку. Три! — отрываем и вытягиваем. Аккорд! Ещё аккорд!

Слово «картина» тут не просто так. Это не только синоним слова «фильм».

Весь этот фильм — как огромная движущаяся картина викторианского механика-сюрреалиста:

с коптящими лондонскими повозками, стимпанковым кораблём с зелёными крышами и ядовитым дымом, платьями с огромными буфами, электрически разряженным небом, неоготическими фантазиями в городской архитектуре и жутковато-сказочными монохромными вставками между главами.

Даже собако-гусю понятно, что это не просто захватывающее приключение, выносящая (и вносящая) мозг фабула, выдающаяся актёрская игра, вдохновенная работа художников и остроумные диалоги. Это Лантимос, а значит, это аллюзии, метафоры, отсылки и прочие иносказания. Сами найдёте, сколько сможете. Для затравки упомянем одну из самых красивых метафор — непреодолимый разрыв между мирами богатых и бедных, обратим внимание на очевидную ревизию «Франкенштейна» Мэри Шелли и напомним о яблоке познания.

Помните яблоко? Конечно, помните. Такое добрый христианин забудет не скоро.

Не расстраивайся, христианин! В околорелигиозном смысле всё не так уж плохо. Мы, конечно, становимся на зыбкую почву «что хотел сказать автор», но рискнём и предположим. Возможно, один из главных месседжей фильма — Создатель творит с любовью. И его творения ему благодарны. Потому что, как говорит Белла Бакстер, жить — это потрясающе.

А мы благодарны Йоргосу Лантимосу. Который тоже создатель — классных, странных, ни на что не похожих фильмов. Будем с наслаждением пересматривать старые и смиренно ждать новых.