Полный выпуск смотрите здесь
«Оговорки эти, скажем так, символические. В этой конвенции нет ничего, что изначально делало бы что-то плохое для семьи в Латвии или как-то мешало нам развивать те ценности, которые вытекают из нашей Конституции. То есть эти оговорки по факту особо ничего не меняют. Это как символический жест для более консервативных партий — чтобы они не боялись.
Эта конвенция как раз укрепит семейные ценности,
поможет членам семей жить в уважении друг к другу и детям тоже — жить в безопасности и с уважением к правам человека», — ответила Б. Йоните, насколько принципиальны оговорки, которые Минблаг предлагает принять вместе со Стамбульской конвенцией.
По ее словам, работающим с темой насилия против женщин и семейного насилия организациям важно, чтобы эту конвенцию вообще ратифицировали. Потому что этот шаг ведет к решению практических вопросов — выделению необходимого финансирования, создания различных инструментов.
В частности, это позволит наладить межведомственную работу, которая у нас не на высоте. Сейчас, разные ведомства — правоохранительные органы, суды, социальные службы — со случаями насилия работают по-разному и не очень согласованно.
«А конвенция предусматривает и необходимость работать вместе и скоординированно. В ней также есть такие механизмы, как кризисные квартиры и разные другие механизмы», — продолжила собеседница ЛР-4.
Другой важный момент — мониторинг: конвенция предусматривает регулярную ревизию того, что каждая ратифицировавшая ее страна делает на уровне законодательства и повседневной практики для борьбы с семейным насилием. Оценку проводит специальная комиссия, и этот взгляд со стороны, по мнению Беаты Йоните, был бы очень полезен.
«Мы бы видели, что можем делать лучше, как улучшить нашу политику и работу на практике.
Ведь на данный момент у нас законы не самые худшие в Европе, но у нас нет необходимого понимания проблемы на всех уровнях»,
— сказала представительница центра Marta. По ее словам, для эффективной борьбы с семейным насилием важно, чтобы все вовлеченные организации одинаково понимали, что это такое и насколько серьезны такие преступления.
«Пока же мы видим, что у нас часто — особенно сейчас — в новостях освещаются ситуации, где имело происходит насилие, но где или суды не реагирует так, как они должны реагировать, или полиция недостаточно понимает серьёзность ситуации и отказывается помогать когда ее вызывают в первый же раз», — заметила она.
Ранее правозащитник и экс-депутат Сейма Борис Цилевич объяснял, что консерваторы обычно выступают против Стамбульской конвенции, потому что не хотят внешнего контроля за тем, как в стране борются с насилием против женщин — даже если трагедии вроде той, что произошла в Екабпилсе, заставляют усомниться в способности справиться с проблемой самостоятельно и без совета со стороны. При этом, по его наблюдениям, консерваторы ссылаются на то, что конвенция ведет к признанию однополых браков, хотя на деле она к этому не обязывает.
Б. Йоните признала: убийство женщины в Екабпилсе всколыхнуло общество и госаппарат. Но будь у нас ратифицирована Стамбульская конвенция, у нас уже была бы вытекающая из нее обязанность систематически работать с этой проблемой, а не только после очередной трагедии.
В Латвии вопрос о ратификации Стамбульской конвенции возникает регулярно, и сейчас он снова оказался в повестке дня общества и политиков после того, как в Екабпилсе 53-летний Леон Русиньш убил бывшую спутницу жизни, которая многократно обращалась к правоохранительным органам с просьбой защитить ее.
