«Сегодня», сто лет назад. Министр под судом за покупку втридорога негодных поездов

Дело бывшего министра сообщения и труда Т. Германовского

Впечатления

Не приспособлен зал судебной палаты для таких исключительных дел. Серые стены, непритязательная обстановка — как будто слишком скромные, аскетические кулисы для этого первого нашего процесса-монстра, где обвиняют бывшего министра и чуть ли не весь бывший кабинет дает свидетельские показания. И публики не особенно много, гораздо меньше, чем ожидалось. (...) Правда, утром налицо многие видные общественные и судебные деятели. (...)

Перед судом проходит целая политическая галерея.

Сначала волнуясь, но потом овладевая своим мягким голосом, дает свидетельские показания бывший премьер Ульманис. Его крупная, почти грузная и все же такая подвижная, фигура то обращается к председателю, спокойно, с явным проникновением в существо дела, руководящему заседанием, то к защитникам и к гражданскому истцу Гайлиту, несколько невнятно ставящему вопросы.

Целый дождь перекрестного допроса обрушивается на бывшего министр-президента. (…)

Довольно безотрадную картину рисуют свидетели, проходящие перед судом бесконечной вереницей.

Судебное заседание 24 января

Еще задолго до начала судебного заседания публика начинает заполнять зал рижской судебной палаты, где вчера под председательством г. Лаздыня слушалось это, вызвавшее так много шуму, дело Германовского. Обвиняемый, — бывший министр сообщения, находившийся на свободе под залог 1 250 000 руб. (…) — занимает место на скамье подсудимых.

Суд приступает к проверке вызванных свидетелей, причем обнаруживается, что инж. Озолс, занимающий пост латвийского посланника в России, явиться не мог. Неявку свидетеля Штенгеля суд признает незаконной и постановляет оштрафовать неявившегося на 40 лат. Оглашается отсутствие свидетеля министр-президента 3. Мейеровица: (…) министр-президент, не счел возможным явиться в суд на основании добровольного соглашения с защитой, н поэтому просят суд отложить судебное разбирательство до вызова через суд. Прокурор не считает новые личные показания необходимыми и просит продолжать дело. (…)

Суд удаляется на короткое совещание, на котором постановляется продолжать дело слушанием, а показания 3. Мейеровица прочесть.

Затем секретарь суда начинает читать обвинительный акт:

В марте 1920 года бывший министр сообщения и труда инженер Теодор Германовский

предложил кабинету министров купить через посредство фирмы U.S.A. International Corporation 300 локомотивов и несколько тысяч вагонов,

продававшихся с торгов американским военным министерством. Свое предложение Германовский мотивировал тем, что вагоны были в свое время заказаны для России и поэтому пригодны для латвийских железных дорог. На заседании кабинета министров Германовский особенно подчеркивал выгодность покупки, указывая, что наличными надо оплатить только незначительную часть заказа, что при тогдашнем состоянии государственных финансов играло существенную роль.

Заслушав предложение, кабинет поручил Германовскому собрать сведения о солидности фирмы, качестве материалов, условиях платежа и т. д. 29 марта Германовский повторил свое предложение кабинету, указывая, что, на основании полученных им от американского представителя Гаде сведений, фирма U.S. A. International Corporation солидна и предложил перевести на имя фирмы 100 000 долларов, как обеспечение для торгов. Члены кабинета в ответ на это предложение указали, что дело, как по существу, так и с формальной стороны, представляется неясным, равно как и невозможно установить, чем гарантированы латвийские интересы на предстоящих торгах.

На все эти вопросы Германовский дал положительные ответы и

указал, что купленные материалы можно будет выгодно продать России.

Основываясь на этих указаниях ответственного руководителя министерства сообщения, кабинет постановил перевести в Нью-Йорк 100 000 долларов в счет закупки.

Впоследствии выяснилось, что об упомянутой фирме в министерстве сообщения никаких письменных сведений не было. Сведения, по поручению Германовского, устно собирал начальник канцелярии Цепуритс у американского представителя Гаде. Когда Цепуритс явился к Гаде, то его встретило в приемной какое-то неизвестное лицо, которому Цепуритс изложил цель своего посещения. Выслушав посетителя, неизвестный зашел в соседнюю комнату, оставив двери открытыми и там начал беседовать с каким-то господином по-английски. Вскоре незнакомец вернулся и заявил Цепуритсу, что фирма U.S.A International Corporation — одна из наиболее известных фирм в Америке. Об этом Цепуритс устно известил Германовского. В распоряжении министерства имелось лишь письмо совладельца фирмы «Лерум» Андерса от 20 марта 1920 г., в котором А., выдавая себя за представителя фирмы U.S.A. I. C., сообщает про какую-то телеграмму фирмы, извещающую о предстоящих в Америке в апреле торгах, на которых будет продано 100 паровозов н другой железнодорожный материал. В министерстве не было никаких письменных документов, по которым можно было бы судить, что внесенная сумма в 100 000 долларов будет правильно использована.

После перевода денег в Нью-Йорк в Ригу приехали представители названной фирмы Мерфий и Карльтон, представившие газеты с объявлениями о предстоящей 26 апреля продаже на торгах американским военным ведомством крупной партии рельс. М. и К. Германовскому

предложили купить 62 000 тонн рельс, попросив авансом еще 100 000 долларов.

И на этот раз Германовский, не собрав необходимых сведений и заключений о пригодности и ценности рельс, созвал совещание, на котором присутствовали сам Германовский и директора главного управления железных дорог Блоднек, Клаустыньш и Трамдах. На это совещание были также приглашены Карльтон и Мерфий. Последние дали довольно неопределенные разъяснения, но

потребовали скорейшего перевода еще 250 000 долларов, указывая, что в противном случае ранее уплаченные 100 000 долларов будут потеряны.

Это требование явилось для членов кабинета полной неожиданностью. Однако, по предложению Германовского, а также, принимая во внимание, что уплаченные деньги могут пропасть, кабинет 26 апреля постановил перевести фирме еще 100 000 долларов, что и было исполнено.

Кроме вторых, переведенных 29 апреля, 100 000 долларов, валютный отдел министерства финансов перевел по требованию Германовского фирме U.S.A. I. C.

еще 250 000 долларов из сумм, отпущенных по чрезвычайному бюджету министерству сообщения.

Таким образом, латвийское правительство всего перевело в распоряжение упомянутой фирмы 450 000 долларов.

Впоследствии выяснилось, что, хотя фирма принимала участие в торгах и даже заключила с военным департаментом 3 договора на сумму в 881 210 дол., но внесла в счет уплаты по договорам только 208 510. Весь остаток должен был быть покрыт в течении 6 месяцев, так как в противном случае внесенный задаток оставался в пользу американской казны, что в действительности и произошло, так как U.S.A. I. C. необходимой суммы в срок не внесла.

В то время, когда назначенная междуведомственная комиссия рассматривала проект договора с U.S.A. I. C., начали поступать сведения о несолидности фирмы. Когда торговый представитель Латвии в Америке инж. Озолс встретился с американским представителем Гаде, то последний заявил Озолсу, что рекомендовал правительству фирму U.S.A. I. C., принимая последнюю за American International Corporation, которая в действительности представляет собой крупное предприятие.

В 1920 году 12 июля на место Германовского министром сообщения был назначен Куршинский. Переговоры с фирмой U.S.A. I. C. продолжались сначала о покупке, но затем, главным образом,

с целью спасти уплаченные 450 000 долларов, так как выяснилось, что заказанные материалы не пригодны для латвийских железных дорог.

Длительные переговоры с представителями фирмы ни к каким результатам не привели, и кабинет министров передал ведение дела американскому адвокату Чандлеру.

На основании вышеизложенного Германовский был

предан суду за сознательное бездействие власти, последствием чего были большие убытки латвийского государства.

После чтения обвинительного акта суд переходит к допросу обвиняемого.

Германовский виновным себя не признает и указывает, что Латвия тогда находилась в изолированном положении; каждого иностранца, предлагавшего выгодные условия для покупки заграничных товаров, встречали с распростертыми объятиями. При такой обстановке собирать сведения о кредитоспособности того или иного лица не представлялось возможным. Нужда в железнодорожном составе была велика; а в министерских совещаниях настойчиво указывали, что поднять значение Риги, как порта, возможно только при оживленной транзитной торговле с Россией — для этого необходимо было увеличить провозоспособность железных дорог, тем более что

Эстония в этом отношении находилась в лучших условиях. Покупка большого количества железнодорожного материала встречала полное сочувствие и в министерских кругах:

бывший министр Буш также указывал на то, что приобретенные материалы, в случае необходимости, легко и выгодно можно будет продать России.

Государственный контролер Минц поддерживал

необходимость такой большой покупки, придавая ей большое политическое значение для молодого государства.

Конъюнктура для молодых государств в Америке в то время была неблагоприятна, так как президент Вильсон известил не только правительственные, но и частные банки о необходимости сугубой осторожности при завязывании сношений с новыми государствами.

Свои показания обвиняемый подкрепляет ссылками на разные протоколы и говорит, что действовал всегда в интересах Латвии.

Суд переходит к допросу свидетелей. Первого свидетеля, бывшего премьера К. Ульманиса, допрашивают очень долго. В общем, показания К. Ульманиса носят довольно общий и неопределенный характер.

Предложение Германовского о покупке ж.-д. материалов в Америке больше всего поддерживал мин. торговли Буш. Против предложения высказался только мин. снабжения Блумберг, указавший, что

раньше всего нужно думать о покупке хлеба для армии.

Что касается документов и дат для покупки, то Ульманису были предоставлены письменные данные, но были ли это формальные доверенности, он утверждать не может.

Экон. положение государства было очень тяжелое, особенно ввиду незаконченной войны.

Надеялись главную часть платежей урегулировать при посредстве ж.-д. облигаций.

По внешнему виду представителей фирм никто не мог бы утверждать, что они мошенники. Кроме того они исполнили свои обязательства по другим договорам.

На вопрос, какие Германовским, по мнению Ульманиса, руководили побуждения, он решительно отвечает, что только польза государства.

Бывш. мин. просв. Каспарсон рассказывает, что в кабинете, когда узнали, что необходимо сделать дополнительные платежи, возникли большие сомнения. Министр-президент на вопросы министров заявил, что содержание соглашения с американцами ему неизвестно. Не знает он также, кто это соглашение заключил. Свидетель подтверждает, что

на заседании кабинета была произнесена фраза, что в конце концов всем за это дело придется сидеть в тюрьме,

но кто эту фразу произнес, он не помнит.

Бывш. мин. вн. дел Арв. Берг подтверждает: все была убеждены, что больших денег на покупку не потребуется. Когда выяснилось, что нужно делать новые платежи и что американские купцы не имеют доверенности от своей фирмы, это вызвало в кабинете волнение.

Отвечая на вопрос, свидетель поясняет, что обычно договоры заключались соответствующим ведомством, а затем расчеты производились министерством финансов.

Бывший мин. юст. Паулюк не помнит, были ли в кабинете протесты против совершения сделки при выдаче первых авансов. Очевидно, решение было принято единогласно. В общем, Паулюк дает весьма неопределенные показания.

Бывш. мин. фин. Рингольд Калнинг следил за тем, чтобы безусловно допущенные ошибки не были повторены в дальнейших переговорах. Карльтон лично был у Калнинга, и у него не получалось впечатления, что это человек солидный, с определенным финансовым положением. Впоследствии от Карльтона получено было письмо с новыми предложениями, которое произвело крайне несерьезное впечатление. Относительно несолидности фирмы получилось подтверждение также от личных друзей свидетеля в Америке.

Бывш. нач. канц. мин. сообщ. Цепуриту было поручено собрать сведения относительно солидности фирмы U.S.A. I. C. Их надо было получить прежде всего у инж. К. Озолса Но его не удалось найти. Тогда Ц. поручено было узнать про фирму у американского представителя г. Гаде, к которому свидетель и направился. Каковы были переговоры с представителем, уже известно из обвинительного акта, но, во всяком случае, свидетель считает, что,

хотя разговор и велся на русском языке, но все-таки он фирму назвал правильно, тем более что Германовский записал ему точное название фирмы на куске бумаги.

Все распоряжения и ответы свидетель передавал устно, так как такой способ вообще практиковался в министерстве.

Бывш. тов. мин. фин. Аболтыньш убежден, что, если бы в 1921 году было принято малое предложение относительно 1,5 мил. долл., то никаких убытков не было бы. В них виновата, может быть, не столько предупредительная телеграмма Озолса, сколько отношение нового кабинета, нового курса и особенно нового министра сообщения Куршинского. Свидетель думает, что тут сыграли роль политические мотивы.

Дальнейшие свидетели — железнодорожники бывш. мин. сообщ. Куршинский, главе. дир. Блоднек, бывш. техн. дир. Трамдах, бывш. эксплуат. дир. Клаустыньш, нынешн. мин.труда и др. подробно освещают железнодорожное дело в Латвии. В общем они подтверждают, что

была большая необходимость в локомотивах и вагонах, что для того времени локомотивы закупленного типа для Латвии были непригодны и что рельсы были закуплены в чрезмерном количестве.

Кроме того, выясняется, что документальных данных о соглашении в министерстве было чрезвычайно мало и что на всех последующих совещаниях американцы не могли дать должных технических ответов.

Бывш. латв. предст. в Америке Сейя, получив поручение выступить против U.S.A. International Corporation, передал дело Чандлеру, который после безрезультатных переговоров перенес его в суд. Там дело еще до сих пор не рассматривалось.

Американские юристы указывают, что обвинить U.S.A. International Corporation в обмане будет трудно, так как не выяснено, в качестве кого фирма выступала, контрагента или представителя Латвии.

По наведенным свидетелем справкам, фирма совершенно неизвестна в американском торговом мире и не имела собственной конторы. Нельзя было также установить, имела ли фирма какие-либо капиталы.

Проф. Баллод рассказал, что пришел в ужас, когда узнал, что рельсы куплены за 270 долларов тонна, тогда как в мирное время платили по 27 долл., фактически в Лондоне в 1920 году рельсы стоили около 80 долл.

Об этом свидетель в свое время предупредил правительство.

Бывш. [рижский] гор. гол. Фриденберг в Берлине узнал, что во главе амер. фирмы стоят несолидные люди, о чем сообщил Ульманису.

Прим. пов. Шабловский в свое время принял на себя защиту Карльтона. Как-то раз тот явился к свидетелю и в возбужденном тоне рассказал на ломаном немецком языке, что с латвийскими министрами трудно работать, за исключением die Ulmanis, das mein Vater («Улманис, мой отец» — Rus.LSM.lv); на свидетеля произвел впечатление мелкого дельца. Он скупал в Риге разные вещи и в конце концов скрылся, даже не уплатив свидетелю гонорара.

Выступают еще многие свидетели, а затем эксперты. Дело затянется до утра.

• Следующий выпуск рубрики «“Сегодня”, сто лет назад»
выйдет завтра — в субботу, 27 января, в 18:30.