В Латвии пансионаты — это платная услуга, но часто у людей, попадающих в центры социального ухода, денег нет, поэтому тенденция такова: за многих платит самоуправление. К примеру, в пансионате посёлка Гайльмуйжа в Риебиньской волости из 28 постояльцев только двое оплачивают проживание из своей пенсии, объясняет руководитель центра Ингуна Рубане:
«На сегодняшний день стоимость — 458 евро в месяц. Из 28 клиентов только двое сами оплачивают. У одного хорошая пенсия. А так этих пенсий, которые люди получают, не хватает на оплату — и доплачивает самоуправление».
Виктор — один из тех, кто оплачивает проживание в Гайльмуйже из своей пенсии. Мужчина в пансионате третий год.
«Самостоятельно жить не могу. Заболел, сюда попал. За два года очухался. Можно жить. Условия хорошие. Публика тоже не страшная. Я-то прижился. Привык практически один жить».
В Аглонском крае в пансионате 49 мест. Стоимость проживания — 514 евро в месяц. Руководитель учреждения Инта Гжибовска отмечает, что постепенно появляются люди, которые платят сами:
«У нас сейчас такая тенденция, что приходят с софинансированием. До этого практически все были за счёт краевой думы, стопроцентное краевое финансирование. Сейчас немного другая тенденция — постепенно, медленно, но по-другому».
Свекровь Натальи Афанасьевой живет в пансионате Скуки — это Краславский край. Семья полностью оплачивает содержание.
«Я получаю по доверенности её пенсию — 500 евро. Первых три года я платила 300 евро. Последние два года пансионат подорожал, и платим почти 500 евро в месяц. Я ездила каждые две недели, хотя она уже меня и не узнавала и не понимала в последнее время».
У Натальиной свекрови деменция — пять лет назад в семье решили, что в пансионате женщина получит лучший уход, чем дома, где царит постоянное напряжение.
«Её нельзя было ни на одну минуту оставить одну дома. Даже закрыть в комнате. Чудила и в окно пыталась вылезать. Ручку снимали. Взяла стул и чуть в окно не выскользнула. Было такое время, что муж ехал на работу, а я даже не могла выйти и собаку выгулять. Надо было просить соседку, чтобы она пришла, присмотрела, пока я собаку проведу выгулять».
Претензий к пансионату у Натальи нет. Женщина отмечает, что на первых порах пришлось сложно:
«Она и удирала первое время. Воровала. Человек лазил в чужие тумбочки. Они там с ней натерпелись всего. Но все принимают эту ситуацию такой, какая она есть. Тем более она не одна там с таким диагнозом. Мне даже медсестра сказала, что дома человек столько бы не протянул, потому что это обслуживание. За пять лет я вижу, сколько людей умерло и поменялось. У нас все соседи поменялись, а наша сидит на этой коечке и ещё живёт».
В пансионате Резекне месяц проживания обходится в 460 евро. У большинства из более чем 200 постояльцев доходов нет. В основной массе за них платит самоуправление. Но бывают и другие истории: родственники подписывают договор об оплате, а потом исчезают, рассказывает руководитель центра социального ухода Лидия Апейнане:
«Потом уезжают за границу и всё. Тогда копится долг, этим начинает заниматься юридический отдел. Бывает просто по незнанию — если человек потерял работу, то нужно просто предоставить с биржи труда справку о том, что ты безработный, нет доходов — и эту оплату снимут. Позвоните, сообщите, что такая ситуация. Всё переоценим, всё сделаем, чтобы не накапливался долг, но срабатывает человеческий фактор».
Бывает, что человек попадает в пансионат — и оплату перекладывают на плечи детей, которые родителей в последний раз видели год или два назад. Приходится разбираться в судебном порядке, продолжает Лидия Апейнане:
«Было, что люди подавали в суд, чтобы с них снимали оплату эту. Доказывали, что человек детей никак не содержал, алименты не платил. В основном это на мужчин подают в суд, когда они алименты не платили. С детьми связываются. Они говорят, что никогда человека не видели, не слышали и не знают: «Почему должны платить?» Это их право. Они подают в суд. Чаще всего они выигрывают. Но с условием, что родители не платили алименты: если не платили, то выхода нет»
В Даугавпилсском крае один пансионат на 74 места. Стоимость услуги — 606 евро в месяц. Все места заняты, и только примерно за десятерых платят дети, рассказывает руководитель Социальной службы Даугавпилсского края Анна Егорова:
«Если у пенсионера пенсия от 230 до 320 евро, потому что больше очень редко, тогда 15% остается от его пенсии. Остальное всё уходит за оплату услуги. А сколько не хватает до 606 евро, доплачивает самоуправление. Это большая сумма, потому что те люди, которые попадают в центр по уходу, получают небольшие пенсии».
Каждый случай в соцслужбе рассматривают отдельно, так как даже при наличии детей или родственников самоуправлению всё равно приходится брать на себя финансовые обязательства, продолжает Анна Егорова:
«Есть дети, у которых статус малоимущего или малообеспеченного. Есть дети, которые сами являются инвалидами или имеют хронические заболевания. Это не позволяет покрывать из получаемых доходов всю сумму за пансионат. Иногда мы не можем найти детей за границей. Есть такие причины, тогда всё покрывает самоуправление».
Пансионат в Дагде стоит 520 евро в месяц. За 40 человек платит местное самоуправление, ещё около 20 постояльцев — из других краев, у этих клиентов доходов тоже нет. Случаи, когда люди сперва платят за родственников, а затем исчезают, не редкость. Но бывает, что сложно понять человеческую натуру. Руководитель центра Андрис Бадунс рассказывает: умер постоялец, обратились к родственникам, чтобы они его забрали.
«Они говорят: «Он у нас был, нам и хоронить». Мы всё организовали, а потом они звонят и интересуются, можно ли присутствовать на похоронах. Конечно, можно приехать, а в душе странное чувство. Вот какое отношение бывает»
«Потом ещё один случай был. У нас был человек из другого самоуправления — из-под Риги. Попал в больницу в Даугавпилсе — и там умер. Звоним в соцслужбу — всё же Даугавпилс ближе, чем мы. А они нам ответили: “Он у нас умер и хороните сами”», — добавил Бадунс.
Ингуна Рубане, руководитель пансионата в Гайльмуйже, рассказала: через жизнь в пансионате можно видеть самые разные социальные явления. В день пенсии к родителям приезжают дети — зачастую с пустыми руками — и требуют деньги. Обычно старики с радостью делятся тем немногим, что у них есть.
