Открытый разговор

Правительство поддержало поправки к закону об обороте алкоголя. Станем ли мы здоровее?

Открытый разговор

Итоги недели в Латвии и за рубежом

Зачем герои мультиков идут воевать. О мультисимволах и их влиянии на общество

Мы упустили случай рассказать другую историю — культуролог об отмене спектакля про Чебурашку и сносе памятников

Запреты надоевших символов советской оккупации или, как было недавно, отмена культурных событий из-за нежелательных параллелей с российской пропагандой — это в латвийском обществе наследие травматического опыта колониального прошлого, заявил в передаче Латвийского радио 4 «Открытый разговор» культуролог, профессор Академии художеств Денис Ханов. По его оценке, полезнее было бы материальные следы этого прошлого переосмыслить и предложить новое содержание, связанное с ними.

Милый персонаж детских мультиков Чебурашка некоторое время назад стал орудием кремлевской пропаганды. На нем изобразили букву Z и отправили на фронт — воевать против Украины. При этом в Латвии тоже есть свой воинственный мультипликационный герой — Пирожок со шпеком Большой Индрикис, который борется за независимость своей земли от иноземных восточных беляшей... Зачем героям мультфильмов воевать — и как эти персонажи влияют на общество? Этой теме был посвящен «Открытый разговор» 30 марта.

Каким образом Чебурашка вообще внезапно оказался символом «спецоперации»? Российское телевидение выпустило сюжет о детях в детском доме творчества, которые шьют Чебурашек, рисуют им на груди букву Z и отправляют игрушки солдатам на фронт. Размер изделия позволяет носить его в нагрудном кармане, сообщалось в том телесюжете.

Всё это, конечно же, не осталось незамеченным — и Латвийский кукольный спектакль отменил спектакль про Чебурашку и крокодила Гену, раз уж ушастый герой используется в российской пропаганде.

«Думаю, любая война — это прежде всего язык! Очень простой — это всегда простые символы. Военная пропаганда известна в Европе с Первой мировой войны. Все эти открытки с изображением Другого как примитивного, тупого, опасного, грязного — врага, вся эта риторика сохранилась и во Второй мировой войне, и, конечно же, перекочевала в нынешнюю агрессию РФ против Украины.

Я как культуролог не удивляюсь тому, что все слои российского общества милитаризуются, а диктатура там как раз работает над тем, чтобы это была тотальная война, чтобы ей были придан символизм «священной» — это старые кальки, потому что в России другого нарратива после победы во Второй мировой не осталось. Ничего нет! Поэтому сейчас он активно гальванизируется. Поэтому дети тоже, оказывается, участвуют в войне — мы хорошо это помним и по семиотике Второй мировой (были пионеры-герои, были космомольцы). То есть все слои населения России и все возрасты участвуют в этом.

И герои мультфильмов по этой логике тоже символически идут на неправую войну, потому что власть этих кукол просто-напросто, как Карабас-Барабас, присваивает и использует.

Что же до латвийского театра — увы, это была, мне кажется, довольно недальновидная реакция! Чебурашка не является имуществом Путина. Это не его кукла в его кремлевской комнате. Почему бы Чебурашка в Латвии не мог сбросить с себя эту букву и стать хорошим Чебурашкой? «Чебурашкой здорового человека».

Переформатировать Чебурашку: вот он был в плену у Путина — а теперь он вернулся. Немножко надо было подумать, а не сразу всё срывать, уничтожать и стирать. Я думаю, это был бы прекрасный сюжет — как Чебурашка освободился от Z. Это же прекрасная история! И мне кажется, что мы таким образом отдали Чебурашку на произвол Путина: тот сказал — теперь он будет носить Z, а мы такие: да, окей. И стерли это из репертуара.

В результате наши дети здесь, в Латвии, не смогут вместе с Чебурашкой освободиться от каких-то фантазий. Ведь через этот образ можно рассказать другую историю об этом нападении, об агрессии РФ против Украины. И это можно было использовать. Но мы, как всегда, испугались собственной тени».

Еще один гость Латвийского радио 4, режиссер Янис Цимерманис из анимационной студии Animācijas brigāde, которая рассказала мультяшную историю про пирожка Большого Индрикиса, говорит, что все долгие годы работы его студия всегда занимала позицию своего зрителя:

«Не позицию насилия, физического или умственного. А просто были положительно направлены к зрителю, и зритель нам отвечал тем же. Всегда. Когда заходила речь, а почему вы такие — а потому что мы хотим быть добрыми! Мы работаем на доброту, на позитивность. Во всяком случае, не на агрессию и насилие.

Последний полнометражный фильм Lielais Indriķis с куклами нами отснят по одноименному роману Мариса Путниньша — но эта тема (борьбы за свою родину, которой для Индрикиса является кухня) не была специальной: роман был написан еще в 2006 году. Мы начали работу два с половиной года назад. Еще ничего [в Украине] не было, никаких намеков, война стала громом с ясного неба — и мы просто, наверное, немножко угадали. Где-то в подсознании, возможно, это сидело, что — вот, сделаем такой фильм, где съедобные продукты недовольны друг другом! Пирожок недоволен тем, что на его кухне появляется кто-то другой, кто почему-то занимает его место... Когда мы смотрим кулинарные шоу — мы ведь видим, одна кухня отличается от другой, и не всегда одна принимает другие».

Денис Ханов добавил, что в истории с отменой спектакля о Чебурашке сыграла свою роль «память о колониальном прошлом» — советская политическая культура была культурой колонизаторов, поэтому популяризация образа ушастого персонажа мультика была частью насаждения культурных кодов.

«Поэтому, если общество в 1990-х было освобождено, то это — ситуация постколониальная, сравнимая с той, что была в Индии и других колониях британской короны. И

нередко ученые говорят, что мы как постколониальное общество ничему другому не научились, ничего не можем и не знаем, кроме как повторять те паттерны, те формулы, которые были при колониальной власти. Ведь СССР не только насаждал военную власть — он закрывал культурные пространства, запрещал пьесы, тексты, авторов, памятники, почитание могил героев периода независимости, и так далее. Была колонизация памяти.

Поэтому я был резко против сноса памятников — потому что, по моему мнению, мы снесли пространство, с которым можно было работать, его переформатировав. Теперь оно стало сакральным, потому что монумент в Парке Победы был взорван. И теперь есть место страдания для многих, у кого и так богатая фантазия и кто живет в мире путинской лжи. В результате мы получили пространство, в которое мы теперь не доберемся. По комментариям в соцсетях видно, что люди сделали это пространство жертвенным алтарем. И туда любая политика интеграции или диалога просто не сможет достучаться».

По убеждению Ханова, следовало использовать мемориальный комплекс в Парке Победы для наполнения его другим содержанием. Присутствие символов эпохи тоталитаризма в городской среде полезно как визуальное напоминание о прошлом.

«А что мы сделали? Мы просто прекрасно последовали советским традициям: снести, да так, чтобы вообще ничего там не осталось. Но ведь латышская культура сохраняла свою идентичность, даже когда что-то запрещали — флаг, гимн, памятники. Люди знали, где что заросло бурьяном, где что-то когда-то стояло, и в памяти это продолжало жить. А

что, здесь произойдет что-то другое? Как в фильме о Гарри Поттере, коллективно будут утеряны все воспоминания? Ничего подобного, люди наполнят это пространство фантазиями и болью, они почувствуют себя жертвами — а с жертвами говорить о чем-то новом и общем очень тяжело».

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное

Еще