«А вы из Риги? У меня там жена и сын. Сын второе место занял в открытом чемпионате по боксу!». Хирург Юрий Кузнецов показывает фотографию. На ней — спортивный юноша на пьедестале. Лицо серьезное. Такое же, как у отца. Кажется, человек не спал год и улыбается по очень особым случаям. Когда показывает фотографию сына, например.
Ārpus ētera
Нет, конечно, как потратила Польша деньги еврофондов, видно сразу — автобаны на сотню километров до самой границы с Украиной. В Украине не так. В Украине еврофондов не было. А есть война. Поэтому теперь в сёлах и городках вдоль трассы до Львова не горит городское освещение. Почти. Исключения — пешеходные переходы.
На границе чувствуется контраст. Даже не так. Он виден. Польская сторона ярко освещена ещё за несколько километров до КПП. На украинской — свет горит только в зоне проверки документов. Дальше — темнота. В стране большие проблемы в энергетике. Но очередь из легковушек стоит в украинскую сторону. Это главное изменение по сравнению с первыми месяцами войны. Его отметили и польские пограничники — украинцы возвращаются.
Джейсон из Калифорнии. Доминик из Словакии. Ника из Киева. Алексей из Харькова. Сергей из Риги. Они только что «отмахали» 1200 километров из Амстердама. А впереди — ещё тысяча с лишним. У кого как. На панелях машин листочки А4 с названиями городов. Харьков. Изюм. И вот теперь Херсон. Это колонна из четырех «скорых» — двух «фордов», «фольксвагена» и «мерседеса». Две жёлтые машины — голландские. Две бело-голубые прибыли на контейнеровозе из штата Огайо, США.
Наш «Опель» просел — полный багажник. Техника, канистры с топливом, вода, сумки. Между крышей и вещами — маленькая щель. Прочёл недавно фразу: «Мы не возим с собой воздух». Её написал кто-то из волонтёров фонда «Паруса свободы». Волонтёры вот уже скоро девять месяцев перегоняют в Украину машины неотложной помощи. Скупают подержанные автомобили по всей Европе, набивают их медицинским оборудованием и отдают украинским врачам. Тем, что ближе к фронту.
По Латгалии страшно ехать осенним вечером. Точнее, по маленьким латгальским городкам страшно ехать осенним вечером. Почему — понимаешь не сразу. Только на третьем городке. Очень мало света в домах. Три-четыре жёлтых окна на всю улицу. Да вывеска сетевого магазина. Да пара фонарей возле чего-то, похожего на самоуправление. Проезжаешь мимо одноэтажных домиков и приглядываешься — может, телевизор просто смотрят? Чаще просто темно. Спят? Уехали? Умерли?
Я крепко сплю. Именно поэтому я не услышал рёва самолёта, которой в ночь с понедельника на вторник разбудил жителей расположенными рядом с рижским аэропортом микрорайонов. А вот очень многие жители этих микрорайонов проснулись. Примерно в половину третьего ночи. Всё утро они писали в группах в соцсетях вопросы — а что это было?
«Мне никто не помогает. У меня семья, у меня дети. Я работаю, стараюсь, думаю… Мы уже жили при одной системе, где все раздавали бесплатно. Как это закончилось, все хорошо знают». Это не цитата из книги «Мой путь» какого-нибудь культового миллионера, сколотившего состояние кровью, потом, бессонными ночами и, да, возможно, преступлениями. Это цитата Яниса Фелдманиса. Он член правления муниципального предприятия Dzīvokļu komunālā saimniecība из Иецавы.