Что именно его побудило найти мой профиль и написать мне это? И почему я именно суч*нок, а не, скажем, литературно — сука? Ответов не получил. Потому что от предложения личной встречи (а я как раз собирался в Резекне) этот неравнодушный резекненец отказался. И оказался он резекненец бывший: теперь живёт в Германии.
Но это сообщение — снежинка. В той лавине негатива, которая обрушилась на тех, кто 24-го февраля назвал агрессора агрессором, а войну — войной. Отношение к беженцам и к поддержке Украины — значительная часть этой лавины. Хотя, казалось бы, даже не на снаряды собираем. На машину «скорой». От которой зависит спасение людей. По слогам: спа-се-ни-е.
Можно, конечно, списывать такие сообщения на успехи путинской пропаганды. Несомненно, они есть. Однако же вопрос в том,
почему эта пропаганда дала такие плоды ненависти в части латвийского общества. Той, что дома говорит на русском.
В этих домах сегодня зачастую творятся настоящие трагедии — отцы и матери разрывают отношения с детьми, семейные чаты в ватсапе замолкают, а застолья рискуют перерасти в мордобой. Наши родители сейчас из тех, кому сильно за 50. Почему именно это поколение оказалось столь нетерпимо-агрессивным? Тут, на мой взгляд, сил соловьёва-киселёва и пригожинских ботоферм явно недостаточно. Так в чём же дело?
И тут мы, как водится, начнём перечислять список взаимных упрёков. А вы — то! А зато вы — сё! Кто же не знает этого списка. Он рос десятилетиями. И всё пополняется и пополняется. И дальше по кругу. А вы-то — то. А зато вы-то — сё.
И отношение к беженцам и помощи Украине тоже оказалось в этом круге. Одни помогают. Другие злословят. Но это как раз тот случай, когда в этом забеге белки в колесе пора поставить точку. И отпустить уже белку на волю. Это не вопрос про наши отношения внутри Латвии.
Эмпатия — это осознанное понимание внутреннего мира и состояния другого человека, способность сочувствовать и сопереживать. Эмпатия — это то, что в большом дефиците в нашем обществе, тут нельзя не согласиться с профессором Академии художеств Денисом Хановым.
Почему мы сейчас стоим на границе Польши и Украины в купленной на пожертвования жителей Латвии машине скорой помощи? Да потому, что та самая эмпатия не даёт оставаться дома.
И Сергею Снегирёву, который собирал деньги на покупку «скорой». И тем людям, которые их пожертвовали. И тем латвийцам, которые собирают вещи для беженцев. И тем волонтёрам, что встречают украинцев на границе, на автовокзале, в центре помощи беженцам. И тем людям, которые принимают беженцев у себя дома.
Эмпатия — это то, чего не хватало нашим родителям. Поколению 50-плюс. Да и не только им. Ведь эмпатия у нас, действительно, в дефиците. Но это не значит, что, сами не получив сочувствия и понимания, мы должны отказывать в сочувствии и понимании другим. Мы и не отказываем.
Остаюсь на связи.
