ПЕРСОНАЖ
Андрей Калниньш, 17 лет (родился 20 июня 1900 года).
Сын владельца садоводства в Цесисе. Идеализирует латышских стрелков и мечтает к ним присоединиться. Родители категорически против — в особенности мать (один ее сын, Мартиньш, погиб в Рождественских боях). Отец Андрея состоит в Латышском крестьянском союзе. В рамках проекта #LV99плюс Андрей ведет дневник и делает записи в Facebook.
Я уже почти год* дальше, чем на пару километров, из Цесиса не уезжал. Потому ужасно обрадовался, когда отец сказал, что я могу составить ему компанию в Яунпиебалгу. Там у отцова друга спор о праве наследования недвижимости, и отец как юрист взялся помочь.
Чтоб нагрузить меня не ерундовой, а умственной работой, меня отрядили родительским ассистентом.
В Яунпиебалгу мы, ясен пень, двинули по новой железной дороге.
Рельсы начали класть еще пару лет назад, чтоб потеснее связать фронт и центральную Россию, но закончили только после большевистского переворота, когда и фронт-то накрылся медным тазом.
Стройку эту не обделили вниманием, народ из-за нее даже нехило поскандалил. Например, жителей Вецпиебалги довело до белого каления то, что рельсы проложат через город. До этого они чувствовали себя более важными, а теперь от горожан на расстоянии вытянутой руки — прелесть современного транспорта. Глотки рвали по поводу того, какие именно трудяги должны полить рельсы потом.
Российское правительство на стройку согнало курземских беженцев, но видземцы возмутились, потому что работники получали большущие зарплаты.
Некоторые линию окрестили «самой дорогой на свете дорогой». Злословили, что строители каждую лопату песка могли обменять на лопату денег.
Законченная линия долго не простояла. Приперлись германцы, и большевики начали портить рельсы, как могли. Поэтому в первые месяцы, как большевиков выгнали, по рельсам не ездили. Теперь опять можно, и до Яунпиебалги не надо трястись в повозке.
За Цесисом открывается жуть какой грустный пейзаж — полное опустошение по обе стороны дороги. Хозяйства, раньше не знавшие нужды, разорены, дома превратились в развалины.
Иногда мелькают кресты — там нашли покой многие жертвы войны.
На обочине валяются пушки, разбитые вагоны и другая военная техника. Никогда не думал, что война оставила такой ужасный след на прежде таком богатом Видземе. В размышлениях о прекрасном прошлом подъехал к Пиебалгской станции. Как мы вообще сможем очухаться?
ПРОЕКТ
#LV99плюс включает в себя и попытку реконструкции исторической реальности в сети Facebook.
У станции нас встретил отцов друг, и они завели скучнющий разговор о разделе имущества.
Сегодня вечером страда еще не началась, а завтра вот придется весь день держать ухо востро, слушать, что говорит отец, и сечь, что он делает.
Я спросил отца, что он думает об увиденном вокруг. И получил ответ: единственная надежда восстать из руин — тяжелый труд. Как отец может сохранять такой приземленный взгляд в свете всего увиденного, я в толк не возьму.
(* 1918 год, 24 июля. Запись в дневнике.)
