На улицах Майами весна, но не веселы лица простых горожан. Независимо от времени года их солнце слишком жарко, а их город слишком затоплен. В их недавнем прошлом — война, в их настоящем — депрессия, в их будущем — пустота. Последние клочки сухой земли скупили за бесценок, огородили дамбами и ощетинили стволами магнаты-застройщики.
Куда податься простому народу? В капсулы реминисценции, по-нашему, воспоминаний — вот куда. Технологии позволяют. Расслабил тиопенталом нейронные пути — и отправляйся в любую точку собственного прошлого. Ностальгический эскапизм продаётся, как горячие пирожки, но бизнес Ника и Эмили процветающим не назовёшь. Совесть ветеранов недавней войны заставляет их помогать сирым, убогим и просто несчастным.
Ник лучше многих знает, как легко забыть, как трудно вспомнить, и наоборот. Но чего он сам не забудет никогда — это как пришла к нему женщина с рыжими волосами, как попросила найти её ключи, и как увидел он её в красивом реминисцентном свете со слезами на глазах, в красном платье, да у винтажного микрофона. И как легко он оказался звеном в цепи загадочных событий.
Загадочных для отставного вояки, конечно. Ушлый зритель такие фабулы раскалывает, не глядя. Схема и правда нехитрая: девушка в беде — девушка пропала — девушка не та, за которую себя выдаёт. И тут бы самое время блеснуть деталями. Тем более, что опыт есть. Ведь может ли быть на свете идея проще, чем парк развлечений с человекоподобными роботами? Даже не с боевыми гигантскими, а самыми обычными. Тем не менее, Лизе Джой и её мужу Джонатану Нолану удалось сделать из первого сезона «Мира Дикого Запада» настоящий шедевр.
Многие перекочевали с Дикого Запада на Затопленный Восток: и братья Уорнеры, и сама Лиза, и Тенди Ньютон, и Анджела Сарафян, и даже Рамин Джавади. Но шедевр перевезти не удалось: «Воспоминания» выглядят как фантастика средней руки года этак 95-го с небольшой поправкой на CGI. Ник, слушай внимательно! Если ты насильно держишь Лизу в ностальгической капсуле, немедленно выпусти!
Что это вообще значит? — недовольно заворочается зритель, ностальгирующий по 90-м в соседней капсуле. Это значит, что ты, зритель, возвращаешься в своей памяти к лучшим образцам, забывая о том, что на каждое «Шоу Трумана» найдётся «Робокоп 3», а на «Матрицу» — «Пришельцы 2: Коридоры времени». И фильм
«Воспоминания» в этом смысле — это скорее то, что ты забыл, а не то, что ты запомнил.
Лиза Джой — не только режиссёр, но и сценарист своего первого полного метра, так что ей отвечать не только за нереалистичные перестрелки и за то, как Ник уворачивается лицом от электрических угрей, но и за сюжетные клише, и за штампованные диалоги. «Расскажи мне историю со счастливым концом», — слышим мы от Мэй как минимум трижды. Ник же, в свою очередь, говорит своей возлюбленной, что теперь знает, кем украсить закаты, которыми он до встречи с ней любовался в полном одиночестве. Конечно же, в окопах. Второй тип прямой речи, встречающийся в фильме — это очевидные афоризмы о природе памяти, а также высокопарные фразочки на любую другую тему, которым место в нарочито помпезных комиксах вроде «Города грехов» или «300 спартанцев». Например, киллер на службе застройщика говорит, что «волны смыли ложь». Тем не менее, этот же киллер имеет наглость называть речь Ника «накрахмаленной», и он совершенно прав. Или пафос, или банальщина: отсутствие живого общения резко снижает эмоциональную вовлечённость — не работают даже убитые матери и похищенные дети.
Лиза Джой — не какая-нибудь Лиза Джоук: в «Воспоминаниях» нет не то, что шуток, а даже тени иронии. За звериную серьёзность когда-то предъявляли именитому деверю Лизы — невестка пошла по стопам, да не с той стопы. И одно дело, когда с вышеупомянутой серьёзностью сколачивают головокружительную, если не сказать умопомрачительную конструкцию «Начала», и совсем другое дело — когда уже дважды упомянутая в этом абзаце серьёзность сопровождает
проходной фантастический триллер 1990-х, почему-то снятый в 2020-е.
Конечно, не всё прямо-таки плохо-плохо. Есть приятные глазу кадры и даже целые сцены. Длинные волосы Ребекки Фергюсон красиво развеваются на ветру и не менее красиво расплываются в воде. Яркий макияж и роскошные платья с кинжальными вырезами стимулируют воспоминания о девушке Итана Ханта в его пятой «Миссии» — первом настоящем явлении Ребекки Голливуду, а значит, и всему миру. Исполнитель главной мужской роли Хью Джекман всё никак не утратит харизму, а уж как он умеет таращиться под водой, мы прекрасно помним по «Престижу». Майами похож на перестроенную Венецию, а медленно тонущий рояль похож на чистое эстетство.
Опираясь на теорему о бесконечных обезьянах, мы можем утверждать, что за два часа среди пафосных фраз на тему времени и памяти найдётся что-нибудь толковое. Герои вязнут в воспоминаниях и не только словами, но и делами демонстрируют нам контрпродуктивность такого зацикливания. Застрянешь в плохих воспоминаниях — сожрёшь себя заживо, застрянешь в хороших — откажешься от собственного будущего.
Да, пусть реализация хромает на обе ноги, но сама-то идея здоровая и не может не выстрелить ни разу. Так оно и вышло — из пересечения времён и реминисценций рождается сцена, которая может хоть ненадолго стереть с вашего лица скептическую ухмылку.
При желании можно натянуть на глобус Лизы сову киберпанка. Low life — в избытке, high tech — как минимум одна штука. А можно вернуть совятам маму и принять фильм «Воспоминания» таким, какой он есть: футуристическим детективно-криминальным триллером, который вы скоро забудете, пересечённым любовной линией — штрихпунктирной, но трагической. И всё-таки поставить дебютантке условный зачёт с испытательным сроком и следить за развитием её творчества.
