В город мы заскочим ненадолго, только для того, чтобы узнать, что Эдди не хочет видеть людей не по причуде, а по причине — из-за настоящего, пока что нам неизвестного, непроходящего горя. А потом под начальные титры, на машине с прицепом, с асфальта на грунтовку, с грунтовки — на лесную колею, и в самую глушь.
Там, в вайомингской глуши, Эдди поселяется в свежекупленном, но повидавшем виды домике. Она выгружает ящики с домашним скарбом и консервированной снедью, а потом просит своего провожатого забрать её машину (телефон Эдди заблаговременно выкинула в уличный мусорник). Теперь её никто не потревожит. Во всяком случае, из людей. Эдди проводит первую ночь, вздрагивая от шорохов, шёпотов, клёкотов и топотов своего нового мира.
И пришёл 2020-й год. И сказал Он: да будет отныне драма со словом «земля» в названии историей самоотчуждения травмированной женщины. И будет она снята женщиной. И стало так.
Не совсем корректно сравнивать фильм, выигравший три «Оскара» и ещё 230 призов с дебютной работой молодой режиссёрки. Но деваться некуда — Робин Райт напросилась сама. Её фильм вышел в прокат всего лишь через полгода после появления «Земли кочевников» на первых фестивалях. Судьбы Ферн и Эдди — не близнецы, они, скорее, как двоюродные сёстры.
Драмы всякие нужны, драмы всякие важны. Одни надрезают скальпелем под рёбрышком и запускают тончайшие щупы, другие приходят с лопатой и бьют с размаху по голове, третьи потихоньку выматывают из зрителя внутренности, чтобы потом вдохнуть в пустОты немного сочувствия и света. От толщины инструмента зависит и глубина проникновения. Тонкое может и не пробиться сквозь кожу, но если проткнёт, то достанет до самых глубин.
«Земля кочевников» — мастер-класс от нейрохирурга, многие даже не заметили, отмахнулись, почесали место укола, плюнули и пошли по своим делам. «Земля» работает по-другому, хотя и она — не «Хатико».
Робин Райт использует надёжные, проверенные методы вызова эмпатических спазмов, и трудно её в этом упрекнуть. Никто не хочет быть непонятым при первом высказывании.
Но всё же Робин не рубит сплеча, её лопата скорее сапёрная, чем совковая — для тычков в чувствительные места и уверенного попадания в родительские инстинкты.
В этом деле режиссёру может здорово помочь исполнительница главной роли. Робин Райт следует древнему правилу: хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо — сделай это сам. И сделай это так, чтобы занимать собой львиную долю экранного времени. А нам и хорошо. Мы любим молодую режиссёрку не только за красивое старение, но и за актёрскую игру. Любили Келли, любили Дженни, любили миссис Андервуд, полюбим и Эдди, робинзона печального образа.
Эдди признаётся, что не желает делиться своей болью и от этого несколько парадоксально чувствует себя одинокой в обществе людей.
В том числе хороших людей, искренне сочувствующих и желающих только добра. Эта история — попытка героини fight fire with fire, или, если угодно, вышибить клин клином, заменив тесную клетку одиночества на вольное одиночество гор и лесов. А уж этого добра в Америке хватает. Эдди забирается посевернее и повыше Ферн: от серебряных горных круч захватывает дух, могучие ели тонут в снегу, лето качает зелёное море, а осень золотит речную долину. Опытнейший оператор Бобби Буковски, начавший снимать аж в середине восьмидесятых, пользуется неторопливостью сюжета и не даёт нам прозевать ни пикселя этой невероятной красоты. И даже добавляет от себя, оттеняя силуэтами героев волшебное свечение ночного неба.
Не только ловля рыбы в стремнине, походы в холодный сортир и скрипучая входная дверь испытывают на прочность городскую Эдди. Кровавые мозоли покрывают её руки с первого касания топорища, а первый же шатун расшатывает не только дом, но и нервы. Зимняя глушь даёт возможность выбора смерти — от голода, от холода или от того и другого сразу, и можно без медведя. Но Эдди пришла сюда не бояться смерти, а в какой-то степени искать её, намеренно включив в свою программу выживания серьёзные риски.
Человеку нужен человек. Испытываемая на прочность городская Эдди сама испытывает на прочность эту максиму, и выдержит ли та — узнаете, посмотрев этот фильм. Но это как минимум. Кроме этого,
вы, скорее всего, ощутите касание и дыхание великой красоты американской природы. А если ваша кожа совместима с используемым Робин инструментарием — то вы почувствуете под ней мир, грусть и печаль.
Не то чтобы лёгкую, но вполне себе светлую. Молодая режиссёрка ещё слишком неопытна, чтобы ввергать зрителя в чёрную депрессию.
