● Это — авторская русская версия текста.
Авторську версію українською можна прочитати тут.
Tulkojums latviski pieejams šeit.
«Хочу домой — говорит Ирина, — я очень устала. Работаю по 12 часов в пекарне, три дня подряд, два дня выходные, потом еще три дня. Все время на ногах. А в Украине остался дом, хозяйство. Если не вернусь до июля на оккупированные территории и не приму российское гражданство, у меня отберут дом, который построил отец».
Я молчу, какие тут дашь советы? Ирина продолжает: «Но не вернусь, дочка не хочет. И не сможет там жить».
Я вспоминаю другой разговор — год назад с Сергеем, пенсионером из Одессы. Мы вместе ходили на курсы латышского языка, организованные Droša māja. Он бывший строитель, приехал в Латвию в начале марта 2022 года вместе с женой. Жили у латышей, которые их приютили в своем доме. В Одессе у него остались две квартиры, одну из них он сдавал. Всю жизнь копил на старость. Он мне говорит: «Понимаешь, меня лишили спокойной старости. Я к ней готовился. У меня больная жена, ей надо лечение и уход. А эти сволочи все разрушили». Полгода назад он вернулся в Одессу.
По европейской статистике 75 % украинских беженцев — это женщины с детьми и пенсионеры. Более 40 тысяч оказались в Латвии. Надо добавить к ним еще несколько тысяч украинцев, которые переехали сюда после 2014 года. Цифра, по сравнению с Польшей, Германией и Чехией, конечно, небольшая. В той же соседней Литве — в два раза больше. Но
дело не в цифрах: за каждой — отдельная человеческая судьба и своя, только своя история.
Первое время, после марта-апреля 2022 года, когда пошла первая и наибольшая волна беженцев, главной была проблема выживания и хоть какого-то устройства в новой стране. Теперь ситуация изменилась. Благодаря латвийским властям, гостеприимным гражданам Латвии, программам поддержки, украинцы первые трудности в подавляющем большинстве преодолели. Дети пошли в школы и садики, многие взрослые устроились на работу, семьи хоть как-то наладили быт.
Выдохнув, осмотревшись вокруг, большинство из нас задалось вопросом: «А что дальше?»
Я заметил эту перемену уже в прошлом году, летом и осенью, когда мы с коллегами из Риги стали проводить латвийско-украинский клуб общения «Быть вместе — оставаться собой». В организационном и моральном плане нам очень помог фонд DOTS, предоставив бесплатно помещение, свои контакты и связи. На встречу с украинцами приходили представители общественных организаций, министерств Латвии, депутаты Рижской думы. Мы много говорили об интеграции, помощи, взаимодействии. Такое общение, иногда даже очень эмоциональное, помогло многим понять и принять — ты в Латвии надолго. И, уже исходя из этого, строить жизнь дальше.
С этого момента начинается самое сложное для каждого из нас в отдельности — хотя оно детально и давно описано во многих книгах и исследованиях по эмиграции. Но одно дело читать или смотреть фильм, сопереживать его героям, а другое — самому оказаться в ситуации, когда все надо начинать с нуля и понимать, что ты, возможно, далеко не герой. Что твоя эмиграция совсем даже не добровольная, в поисках, так сказать, лучшей доли, а вынужденная кровавыми амбициями соседней страны. И
ты повторяешь классический путь эмигрантов, вот прямо сейчас и здесь, со всеми разочарованиями, падениями, приступами отчаяния и маленькими победами.
Людмила делится: «Я двадцать лет проработала в мэрии крупного украинского города. Проделала карьеру до начальника финансового управления. Когда началась война, с сыном и дочерью уехала в Латвию. Муж остался, у него был бизнес и нам он поначалу помогал. Потом все разбомбили. И мы с дочерью пошли на работу». Сейчас она — администратор в одной рижской компании, и особенно первое время никак не могла унять в себе бывшего начальника. Из-за этого у нее постоянный внутренний дискомфорт. На работе она не дает выходить эмоциям наружу, но вне ее Людмила непрерывно борется с комплексом падения социального статуса. Сын — подросток, не смог учиться в латышской школе, занимается онлайн в украинской, хочет вернуться. Дочь же познакомилась с молодым человеком из Риги и вполне естественно вписалась в нынешнюю жизнь в Латвии.
Мария, врач. Подтвердила диплом в Латвии, работает в поликлинике. Тоже есть дочь. Без мужа, из Харькова. Размышляет: «С каждым днем все меньше шансов, что мы вернемся. Очень скучаю по Харькову, но возвращаться мне уже некуда и не к кому — ни квартиры, ни друзей, ни родных. Осваиваю язык, привыкаю к новым требованиям и регламентам по работе. Может быть, когда-нибудь открою собственный кабинет.
Ради дочки надо оставаться».
Социологические опросы по Европейскому Союзу в зависимости от страны пребывания показывают: 30-40% украинцев точно решили остаться. Наверное, на вопрос «остаться навсегда, или, может, рано или поздно вернуться в Украину?» многие украинцы в Латвии себе тоже уже дали ответ.
Окончательный ли? Каждый новый день войны вносит в него коррективы. Какие — время покажет.
