Сам Вильнёв в большом кино с 1996-го, но на дорогу дорогой фантастики ступил в 2016-м. Именно тогда канадец снял великолепное «Прибытие» по мотивам повести Теда Чана и заявил о своей любви к сай-фай. Вот мы все и встретились.
В некотором царстве, в некотором государстве, а точнее, в галактической Империи, на планете Каладан, жил да был знатный юноша Пол Атрейдес. Все люди как люди, а ему, рождённому с двумя серебряными ложками во рту, хоть разорвись. Со стороны отца он наследник Великого Дома Атрейдесов, а если по матери — то возможный сверхчеловек, он же Избранный, он же Квисац Хадерах, венец евгенических экспериментов ордена Бене Джессерит.
Долго ли, коротко ли, а точнее, коротко, прислал галактический падишах-император гонцов на Каладан, сообщить о важных кадровых перестановках в Империи. Отныне Дом Харконненов уходит с планеты Арракис (она же Дюна), а Дом Атрейдесов приходит на планету Арракис — управлять, собирать с песка спайс и нести мир пустынным народам.
Что такое спайс? Почему он не только самый востребованный галлюциноген, но и самое ценное вещество во Вселенной? Как именно он используется в навигации? Почему на панелях летательных аппаратов подозрительно механические приборы? И где, чёрт возьми, Батлерианский джихад? Чтобы углубиться в детали, придётся читать или книгу, или хотя бы краткий гид. Вильнёв берёт широкую кисть и набрасывает предысторию в самых общих чертах. Мы не знаем, как именно Империя докатилась до жизни такой, нам просто жить в ней ближайшие 2,5 часа.
С кистью более-менее ясно, давайте смотреть, что с пером. Вильнёв не писал сценариев с 2010 года, соскучился и сделал это, во-первых, под себя, во-вторых, очень хорошо. В том смысле, что несмотря на неизбежное обрезание, усушку и утруску обширного романа, история выглядит внятной и цельной (жаль, что незаконченной, но это уже совсем другая история). Классическая же вильнёвская постановка — уверен, мы уже вправе использовать такие термины — делает экранный мир удивительно достоверным, учитывая «мягкость» исходной фантастики Герберта: всех этих космических дворян, преподобных, ясновидцев и падишахов.
Кинопаблики завалены роликами под названием «Как снимает Дени Вильнёв». Тоже мне, загадка. Как напустил туману в аквариум с пришельцами в 2016-м, так и снимает. Туманную взвесь «Прибытия» сменил киберпанковский смог (а внутри у него — неонка) «Бегущего по лезвию 2049», теперь вот — песчаные бури Арракиса, да под оглушающе-аравийские мелодии Ханса Циммера. Над пустыней трещат крыльями изящные механизмы — птерокоптеры, больше похожие на стрекозавров. В пески вросли железобетонно величественные здания империи. В серых каменных коридорах и залах под их бруталистсками сводами разворачиваются жестокие интриги и ближние бои добра со злом. Никакого порхания, как бабочки, никто не жалит, как пчела. Только сплеча, только с оттяжечкой, только со всей дури. А слышали бы вы, как низко, мощно, утробно ухают системы ПВО на Арракисе! Если пойдёте в кино — не просто услышите, а почувствуете всем телом.
Спайс хорошо рассеивает вильнёвскую дымку — под веществами Пол ясно видит вольный народ фременов, особенно туземную красавицу Чани с небесно-голубыми глазами. Ну, на то оно и ясновидение. Под ярким солнцем Дюны в свои права вступает слоу-мо — Вильнёв категорически никуда не торопится. Неторопливость — важнейшая часть творчества режиссёра. Не такая неторопливость, от которой устаёшь, а такая, из-за которой полностью погружаешься в атмосферу, вдыхаешь пыль и солнце, каждой клеточкой встраиваешься в тщательно выстроенный мир. Зелёный экран приглушённых тонов абсолютно незаметен, сливаясь с бежевым песком, коричневыми скалами и бледным горизонтом.
Вильнёв сэкономил себе времени на вильнёвщину, не только пропустив предысторию и лишь слегка коснувшись философских, культурологических и экологических глубин книги (по слухам, они там есть). Ещё он пожертвовал раскрытием персонажей, большинство из которых — живые архетипы, не особо нуждающиеся в тщательном описании. Герцог Атрейдес — царственный отец на грани передачи власти через героическую смерть. Мастер над оружием — то ли министр обороны, то ли начальник охраны, верный, бесстрашный и самоотверженный. Глава Дома Харконненов — отвратительно жирный, инфернально злобный, коварный, кровожадный и лживый антагонист — одним словом, белофинн. Внимание же сосредоточено на Поле Атрейдесе: главный герой должен справиться со страхом и бросить вызов собственному предназначению — в каком-то смысле отказаться от привычного «я» и постичь свою истинную суть.
Подбор актёров безупречен.
Вы будете смеяться, но это в полной мере относится и к Тимоти Шаламе. Изящный, тонкий, не особо уверенный в себе и очень красивый принц на распутье. Фарфоровая фигурка, которой только предстоит закалиться в обжигающих песках Арракиса. Чьё ещё (из доступных актёров) чистое, мраморно-дворянское, нежно-юношеское лицо по умолчанию выражает сомнение? Или вот Оскар Айзек с окладистой бородой. Кто-то скажет — хипстер, а директор по кастингу говорит — благородный правитель. И он прав! Ребекка Фергюсон, актриса, которой действительно пришлось вдохновенно играть. Шарлотта Рэмплинг, которой пришлось играть голосом из-под вуали. А силовики каковы! Джейсон Момоа и Джош Бролин со стороны добра, с противоположной стороны — Дейв Батиста, актёр амплуа «гора мышц разной, но высокой степени тупости — персонажа или хотя бы фильма». Стеллан Скарсгард — ужасающее морбидное чудовище, в которое вполне мог бы деградировать его герой из «Рассекая волны», не спаси его Бесс. Перформанса от Зендеи ждём во второй части: пока что она только стреляла голубыми глазками из наркотических трипов да обронила пару фраз.
Червя сыграла то ли гигантская минога-мутант, то ли средних размеров харибда — сразу не разберёшь в этих фонтанах песка. Внешностью и поведением Шаи-Хулуд напоминает самую большую и быструю в мире горнопроходческую машину, зуб даёт для производства священных крисножей и умеет издавать звуки языка «гептапод А».
Пытливый и не в меру живой, политически активный ум может найти в «Дюне» афганские мотивы. Харконнены — советские войска, сменившие их Атрейдесы — американские войска, прячущиеся в горах фремены — то ли талибы, то ли моджахеды (но хорошие, экологичные!)
А кино получилось мощное, эпическое, даже грандиозное.
Ему к лицу и помпезность, и вильнёвская тяжеловесность, и циммеровская торжественность. Поклонникам романа Фрэнка Герберта совсем хорошо: они могут пополнить недостачу философии и культурологии из собственных воспоминаний, не дожидаясь второй части. Единственная реальная проблема этого фильма — клиффхэнгер у арракийского утёса и отсутствие даты выхода продолжения. Единственная возможная ошибка зрителя «Дюны» — решение посмотреть этот фильм не в кинотеатре.
