Возможно, эту мысль может как-то более глубоко подчеркнуть русская поговорка: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Нет, конечно, и в «мирные» времена храним, стараемся не терять связь с высокой культурой. Но вот то, что ее ценить стоит здесь и сейчас, в любые времена и при любых обстоятельствах — это теперь для многих ясно, как никогда, это — аксиома. Уж не говоря о том, что и чисто технически попасть сейчас на любой концерт такого уровня — удел избранных (количество билетов ограничено).
И второй очень важный момент.
Именно по нынешнему выступлению немецкого баса было видно, как может большой артист соскучиться по большой сцене. И в таком положении сейчас очень и очень многие именитые его коллеги — что уж говорить о «рядовом составе».
Бауэр действительно весьма востребован в ведущих театрах мира, он постоянно пел в своей родной Франкфуртской опере, в королевском Ковент-гарден в Лондоне исполнял Зарастро в «Волшебной флейте» Моцарта, а рижская публика его приняла очень горячо в роли Мефистофеля в «Фаусте» в экстраординарной постановке Айка Карапетяна. А кроме того — выступления в Большом театре России, Венской опере, Берлинской государственной опере, дрезденской «Земпер-опера»... И вдруг в один момент, ровно полгода назад это все рухнуло. «Было сто, а стало ноль», — говорит сам Андреас. И именно этот рижский концерт стал возвращением певца к исполнительской деятельности после полугодовой паузы.
В Европе театры практически не функционируют (в этом смысле Латвия даже с ее театральными и концертными ограничениями — все равно оазис). Оказавшись в буквальном смысле не у дел, певцы сейчас возвращаются к концертной деятельности. И для каждого это возвращение происходит по-разному.
Мы можем вспомнить, как пару месяцев назад, во время первого концерта в рамках цикла «Вместе», проводимого с подачи Дайны Марковой, в праздничном зале Рижского замка (резиденция президента Латвии), в присутствии лидера государства и медицинских сотрудников выступали певец Александр Антоненко и пианист Рейнис Зариньш. Это было весьма трепетное ощущение...
А вот концерт Марии Ребеки во дворце Рундале оказался воистину историческим и триумфальным — наша знаменитая во всем мире певица пела как никогда, и кажется, что выступление это можно смело записать в разряд исторических.
Скажем прямо: зачастую после концертов наша вежливая публика аплодирует артистам стоя просто из уважения к их творчеству и обстоятельствам. После концерта Ребеки это была моментальная и вполне естественная реакция у всех присутствующих — все встали и аплодировали, были четыре биса.
В конце августа в Елгавском дворце в рамках цикла «Вместе» пела любимица оперной публики Латвии Сонора Вайце, а затем в рижском Доме Черноголовых выступили солист Латвийской Национальной оперы Янис Апейнис и его супруга, французская сопрано Перин Мадеф. И вот Андреас Бауэр Канабас, для которого нынешнее выступление было будто рождением заново. Или иное сравнение: будто после долгих месяцев бездействия человек заново учится ходить.
Певец вспомнил свой студенческий репертуар и для начала исполнил «Атланта» и «Странника» Франца Шуберта. Весьма камерные сочинения, кстати — тут вовсе нет оперного размаха. Причем выбрал эти произведения певец осознанно, «в тему», ведь это истории об атланте, на котором держится вообще весь этот мир, и о путнике, который идет в неизведанное...
Сказать, что у Бауэра большой голос — банальность, он у него просто огромный и сильный. Малая Гильдия — это только название, в действительности там зал огромный, и голос заполнил все это пространство моментально и объемно. При этом чувствовалось, что певец при этом еще не форсирует голос и не поет во всю силу.
Во-первых, в конце концов это Шуберт, во-вторых — это же новое начало, и неизвестно, что впереди. Было слышно, как голос осторожно пробирается вперед, будто в темноте ступая по некоей горе вверх...
Пауза, выпитый стакан воды и... впереди были ария из «Русалки» Антонина Дворжака, каватина Алеко («Земфира неверна») из одноименной оперы Сергея Рахманинова. И, что немаловажно, дикция! Со своей спутницей я перед концертом шутил — конечно, мы еще и по рижскому «Фаусту» знаем. что у рижского гостя голос потрясающий, но вот забавно будет послушать, как немец поет по-русски (там обязательно ведь будут нюансы). Так вот, часто бывает, что русский поет каватину Алеко — и ничего непонятно. Здесь в исполнении немца были разборчивы все русские слова, и это дорогого стоит!
Маленький антракт, певец ушел за кулисы, и в это время прелюдию Рахманинова отлично играл пианист Мартиньш Зилбертс, ставший концертмейстером всего вечера. А вот после этого — главное. Это великая ария Инквизитора из «Дон Карлоса», арии де Сильвы из «Эрнани» и Банко из «Макбета». Золотой репертуар из опер великого Джузеппе Верди. И вот тут голос звучал, и казалось, что даже просторный зал Малой Гильдии в данном случае взаправду мал для такого грандиозного голоса. Истинная опера — то, что является коньком певца.
Виртуозно исполненная Мартиньшем Зилбертсом мазурка Камиля Сен-Санса — и публика дождалась куплетов Мефистофеля из «Фауста» Шарля Гуно. И
это была своего рода артистическая сатисфакция за эти полгода — тут певец с восторгом и убедительно напомнил, что люди действительно гибнут за металл, но ведь сатана там правит бал, помните об этом — а главное в ином! А еще была знаменитая серенада Мефистофеля с его сатанинским смехом. Впрочем, завершилось все вполне божественно — арией Каспара из «Волшебного стрелка» Карла Марии Вебера.
То есть на этом закончилась официальная программа — а потом на бис были еще два Шуберта. После чего по бумажке певец исполнил по-латышски песню Альфреда Калниньша на стихи Райниса Zvaigzne mana («Звезда моя»). Публика аплодировала стоя от души, артист аплодировал публике. Не так уж и часто ощущаемое чувство единения, когда мы вместе, публика и артисты! «Вместе». И это здорово!
