Интервью состоялось после того, как в Совете юстиции был заслушан доклад об укреплении эффективности судов — и соблюдение сроков судопроизводства там было одним из центральных вопросов. Рабочая группа Совета юстиции рекомендует выявить причины того, почему некоторые дела в судах «зависают» на десять и больше лет. Например, самое старое дело — ему 30 лет — о краже 100 кг мяса в Апе из сарая. Его до сих пор не рассмотрели даже в первой инстанции. Одна из причин таких промедлений — загруженность судов, сказал Струпиш:
«Нужно понимать, что есть своя причина у каждого такого опоздания. Есть дела, которые задерживаются потому, что обвиняемый в розыске. Обвиняемого нет — дело стоит. Другие дела есть, где, например, 1 5 свидетелей — то один не придет на заседание, то другой. Заседание откладывается. У судьи тоже календарь полон — он откладывает на полгода. Через полгода другой свидетель не приходит, и так это тянется. Тут трудный вопрос о менеджменте работы судьи, о том, ка кон сам управляет этими делами».
Как признал глава ВС, на одном из совещаний с участием представителей Госполиции и МВД он предложил изменить закон. «Чтобы тех, кто однажды не пришел — в другой раз накануне вечером встретили после работы у дома, отвезли в камеру кратковременного содержания, а утром доставили в суд. Тогда, может, таким должно быть решение, если не работает никакое другое».
По словам Струпиша, нужно (возможно, с участием Минздрава) создать механизм быстрой проверки подлинности листов временной нетрудоспособности. Потому что как только начинается судопроизводство, некоторые дружно начинают «болеть». Если судья попадется неленивый — он такие больничные шлет на проверку. Но это тоже требует времени.
«И пока через всё это пройдешь — у него (фигуранта уголовного дела) уже следующий больничный! Самое интересное — даже если больничные листы признаны выданными необоснованно, врачам за это ничего не будет.
Сейчас нередко бывает так: произошли, к примеру, драка во дворе многоквартирного дома. Следователь обходит все квартиры и записывает всех свидетелей. Их у него 50. Хватило бы двоих, троих, но он всех 50 шлет в суд,и прокуратура такое пропускает. Этого не нужно, следует тренировать судей и прокуратуру, чтобы так не делалось. Потому что если это доходит до суда, то суду не остается ничего другого, кроме как их вызывать».
Однако в десятке самых долгих судебных дел есть за что бросить камень и в огород судей, прозвучало в эфире Latvijas Radio. Например, взять ту историю с изнасилованием несовершеннолетней. Еще в 2004 году полиция сообщила, что обвиняемого не могут найти, и никто его больше не ищет. С 2004 до самого 2018 года дело лежало в суде Балви, затем его передали суду Алуксне, и процесс до сих пор продолжается. Умерла потерпевшая, умерла ее представительница. Вопрос — кто в ответе за такую ситуацию. По оценке Айгара Струпиша, первичная ответственность лежит, конечно, на судье, но отчасти ответствен и председатель суда:
«Теперь мы пытаемся задействовать эту систему: чтобы председатели наконец выполняли свои определенные законом обязанности — надзирать, следить за соблюдением сроков».
Есть еще такой момент: сроки настолько долгие, что потерпевшим уже все равно не добиться торжества справедливости, поскольку реального лишения свободы, даже если вина доказана, обвиняемые не получат. Обществу это посылает «плохую весть», указывает на то, что государство не справляется, а не просто судебная система, признал председатель ВС.
«Я бы сказал, что государство в целом, поскольку суды — конечный продукт. Суды дают конечный продукт. В чем проблема? Возможно, в том, что этот следователь 50 свидетелей в суд направил, которых собрать нельзя, так что в таком случае это не вина суда. А вот если судья кладет дело в ящик и десять лет его в упор не видит — то это вина суда. Ситуации могут быть разные».
Лучше ли сейчас ситуация и можно ли утверждать, будто ни одно уголовное дело уже не может быть «забыто» в суде, могла бы показать только ревизия, считает Струпиш.
«Потому что, поймите, с такими делами нужно что-то делать! Или их прекращать, если для этого имеются основания, или останавливать судопроизводство, официально это сказав: мы останавливаем судопроизводство потому, что, например, обвиняемый отсутствует, и неизвестно, где он. Мы останавливаем, да — но тогда процессуальный статус ясен.
Но я допускаю, что может быть какое-то дело, где нельзя сказать ни да, ни нет — но чтобы дело просто так, без остановки процесса, лежало, такого просто не должно быть».
Как уже писал Rus.LSM.lv, ранее генпрокурор Юрис Стуканс указал, что звучащие в последнее время оправдательные приговоры по громким уголовным делам и слишком долгие сроки судопроизводства свидетельствуют о возникшем в судебной системе кризисе. Министр юстиции Янис Борданс (НКП) с такой оценкой согласился.
