Далее — прямая речь с небольшими сокращениями и минимальной редактурой. Полную версию рассказа вы можете послушать с помощью прикрепленного здесь плеера.
Поступает просто очень много пациентов, с каждым днём всё более интенсивно, всё более тяжёлые. Если мы говорим про людей пожилого возраста, которые составляют подавляющее количество из всего потока пациентов с «ковидом», то они поступают порой в крайне критическом состоянии. Некоторые, к сожалению, поступают с такой деструкцией легких, что их там просто нет, там просто уже нечего поддерживать в плане жизнеобеспечения. Умирают они чуть ли не в приёмнике или по дороге в отделение.
[...] Мы понимаем, что, конечно, многие не воспринимают эту ситуацию [серьезно]. Но мы сейчас держимся действительно только благодаря выдержке специалистов. Потому что летом мы планировали наш максимум на уровне 213 коек, это был рубеж наших человекоресурсов. А на данный момент у нас уже 263 койки открыто. Мы, грубо говоря, уже сейчас на 25% превысили свой лимит.
Мы просто захлёбываемся — по крайней мере, врачи — в сверхурочных часах. Если речь шла раньше, допустим, о трех интернистах в дежурство [...], то теперь мы вводим уже четыре ставки. Потому что они банально не успевают бегать между острыми инфицированными и острыми не инфицированными пациентами, своевременно обеспечивать реанимационные процессы.
Но у нас тут есть и плюсы. Потому как мы ежедневно следим за ситуацией. У нас ежедневно происходит созвон с близлежащими больницами — это Краслава, Прейли. Мы все прекрасно понимаем проблемы каждого из нас. [...] Планируем Краславу включить с 1 ноября в наш алгоритм, а Прейли чуть попозже более объемно. [...]
Будем надеяться, что это — и то, что не только свежие пациенты поступают, но и ранее поступившие потихонечку начинают выписываться,— даст нам какую-то небольшую передышку.
Мы начинаем захлебываться
Если честно, это просто конвейер. То, что видно вечером, особенно в ситуациях, когда мы иногда остаёмся одни на регион, потому что коллеги тоже очень быстро заполняются... Ну вот в этот период здесь творится действительно что-то неимоверное. Одну такую ночь я застал, приехав и помогая организовывать внутреннюю логистику...
Потому что нужно понимать: все говорят про «ковид», но никто не говорит про то, насколько выросла неотложная помощь.
Близлежащие больницы ведь не просто так находят коечный фонд. Близлежащие больницы просто прикрывают определённые профили, определённые отделения. Следовательно, куда-то должен стекаться этот поток пациентов. Ну и [...] это всё стекается дополнительно в наше медицинское учреждение со всего региона. В итоге мы просто начинаем захлёбываться уже и в неотложной помощи, и в «ковидной» помощи.
[...] Тут нужно отметить отзывчивость людей. Очень многие молодые ребята, наши студенты, резиденты, с кем заключёны договоры [...], отозвались и уже с ноября начинают рассматривать возможность перевода, чтобы нам помогать. Очень много людей отзывается просто в качестве добровольцев. Местный филиал Красного Креста тоже включился по полной программе в работу.
В принципе, в принципе... Ну, на самом деле честно скажу: это война. Война. Коллеги крайне выдохлись, устали от всего этого. Потому что ну очень тяжело.
От 6 до 10 летальных исходов в сутки — только от «ковида»
Самое страшное в том, что всё, что связано с «ковидом», — это не лечение, это поддержка жизнеобеспечения. Наша задача — максимально укреплять пациента, его иммунитет, чтобы его организм мог бороться с этой вирусной инфекцией. [...] Но если человек затянул и поступает уже с какой-то запущенной формой заболевания, часто мы вообще ничего не можем сделать. И коллеги просто наблюдают, как человек угасает.
Это, наверное, то, с чем я хотел бы достучаться и [на что] обратить внимание нашего общества. Потому что те, кто считают, что из-за возраста они более крепкие, здоровые и их иммунитет справится… [...].
Да, с «ковидом» они, возможно, справятся. Перенесут его на ногах, передав его пожилым людям, которые с ним не справятся, которые массово заполнят больницы. Из-за чего потом просто […] мы не сможем помочь здоровым (в плане «ковида») людям, но получившим травмы, имеющим какие-то, не знаю, хирургические проблемы. Мы просто не будем справляться. Это проблема, которую никто не понимает.
А ко всему прочему наш регион — он же крайне возрастной. У нас плачевные демографические показатели. У нас большая часть живущих в регионе людей — это пожилые люди. Пожилые люди, которые в главной группе риска, большинство из которых просто банально не перенесёт это заболевание.
Они сейчас пачками ежедневно умирают. У нас от 6 до 8, а то и 10 летальных исходов в сутки. И это мы говорим только про «ковид», только [про смерть] от ковидной пневмонии.
Мы не говорим о ситуациях, когда «ковид» — сопутствующее заболевание, а не основополагающее. Нет, это только «ковидная» пневмония. Люди банально задыхаются пачками.
Почему пациенты поступают без лёгких
Проблема в том, что людей, которые не находятся в больнице, у кого просто выявлен «ковид», но они ещё не в среднетяжелой и не в тяжелой форме, просто нужно наблюдать и своевременно действовать, чтобы не запускать заболевание. А они остаются в большинстве своём одни. Потому что при действующей системе алгоритмов, когда нужно пройти процесс тестирования, прежде чем попасть к семейному врачу, а тогда семейный врач что-то там назначит... Это крайне тяжёлый момент.
[…] Мы, видя эту проблему, что люди всё больше и больше поступают с запущенными заболеваниями, стали расширять доступность рентгена. Потому что точек, где инфицированные люди могут своевременно обследоваться, крайне мало.
И по факту, если честно, мы все говорим про летальные и тяжёлые случаи в больнице, но никто толком не изучает, что происходит дома — сколько пожилых людей просто своевременно не обращается в неотложную помощь и тихо уходит, находясь на дому. […]
Очень часто люди обращаются уже сами, своими ногами просто приходят в больницу с просьбой: несколько дней температура — 40, горят легкие, пожалуйста, обследуйте. Понятно, что мы не можем так брать всех, но по факту, конечно, мы сейчас пытаемся максимально расширять вот эти рамки... Семейный врач может спокойно записать пациента, у которого есть подозрения, в плановом порядке обследовать. [...]
Тут нужно брать во внимание ещё вот какой момент. Сортировка ведь началась не только в больнице. Сортировка началась и на «скорой помощи», которая просто уже не справляется. Они не могут привозить и наблюдать каждого пациента, у которого там температура 36-37 и который чувствует себя не очень. Вопрос только в том, что этот Дельта-штамм — крайне агрессивный. Если сегодня это состояние не очень, то через 2-3 дня это может быть критический рубеж, когда начинается необратимый в плане развития полноценной «ковидной» пневмонии процесс.
Ранее глава Даугавпилсской региональной больницы сообщил Rus.LSM.lv, что с руководством города обсуждалась возможность создания временной палаточной больницы, но пока решили это не делать, так как нет медицинских ресурсов, не хватает кислородных баллонов, а без них «такие палаточные госпитали станут хосписами…».
