Руководитель кризисного центра Marta Илута Лаце подчеркнула, что эта двойственность имиджа — очень частое явление:
«Недавно я разговаривала со своей подругой. Ее приятельница недавно развелась. И никто за все эти годы, и моя подруга в том числе, не заподозрил в ее спутнике жизни тирана. Теперь подруга переживает, что не смогла вовремя помочь ей — намного раньше».
Насилие имеет разные проявления, отметила Лаце, и эмоциональное насилие даже не все могут распознать.
«Когда на тебя давят, тебя обвиняют, оскорбляют. Но это же не все время так! Такое поведение перемежается моментами теплоты и любви, и это идет вместе. И тогда женщине очень трудно понять, что происходит. Она чувствует, что что-то не так, но что именно, не всегда понятно.
Поэтому мы разработали методику, тесты, чтобы женщина могла понять, как это бывает, когда не прекращается критицизм. Например, «милая моя, ты как всегда — показала себя дурочкой». Конечно, это эмоциональное насилие. Физическое мы больше замечаем и понимаем. А вот сексуальное — тоже не всегда, потому что у нас поддерживается такое мировоззрение, в том числе в масс-медиа, где насильственные сексуальные отношения оправдываются, легитимизируются.
И эти мифы о том, что мужественно, а что — женственно, что женщины должны подчиняться, а мужчины — быть агрессивными, уметь решать конфликты силой — чем они сильнее поддерживаются в обществе, тем больше будет вероятность домашнего насилия».
Поэтому важный сигнал на начальном этапе отношений — то, как партнер решает конфликты, говорит Лаце.
В Латвии ситуация понемногу меняется: работает правовая норма об охранных ордерах, позволяющих полиции на срок до 8 дней выдворить абьюзера из жилища семьи, и население активнее стало этот инструмент использовать, рассказала Виктория Большакова:
«В прошлом году случаев выдачи ордера было свыше тысячи. И в основном просят о помощи женщины и пожилые люди. Это еще одна сфера домашнего насилия, которая становится более заметной, видимой — насилие со стороны взрослых детей в адрес пожилых родителей. Оно происходит по тем же самым схемам и тоже циклично, а сами акты насилия, возможно, коррелируют с датой получения пенсии.
В 2016 году было много случаев, когда дети убивали своих пожилых родителей. Мы замечаем, что в полицию и суды чаще обращаются женщины, пострадавшие от рук супругов, а пожилые родители очень стыдятся факта, что их собственный ребенок их бьет, и обращаются в правоохранительные органы куда реже. Бывают даже случаи, когда социальные службы узнают о таком факте, приходят, говорят: как вам помочь? — и слышат в ответ: нет-нет, это какая-то ошибка, мы полицию не вызывали, это, наверное, соседи, мне ничего не надо, и у нас всё спокойно. И так до следующего акта насилия».
«А еще случается, что соседи вызывают полицию, экипаж приезжает — и вместо того, чтобы помочь удалить абьюзера (закон ведь это позволяет!), полицейские говорят женщине: это же ваш сын! Что же вы делаете! И в следующий раз, когда они приезжают, она уже мертва.
Так что очень важно, как специалисты, которые имеют полномочия что-то предпринять, реагируют в таких случаях и что они делают», — добавила Лаце.
Центр Marta реализует совместный проект с Минблагом и Госполицией, в рамках которого звучали реальные истории пострадавших женщин о том, что они сами говорят, как полицейские реагируют, судья, другие специалисты.
«Эти рассказы и высветили то, что наши профессионалы ведут себя непрофессионально! Они приезжают на вызов и вместо того, чтобы посмотреть, что случилось, не сломано ли что-нибудь — по словам женщин, если на пострадавшей нет крови, они даже не входят в квартиру и не смотрят, что там случилось.
Если полицейские говорят: у вас же дети, как вы так, почему вы ссоритесь, если в следующий раз вы нас вызовете, мы передадим информацию сиротскому суду, и у вас заберут детей, — конечно, женщина больше не будет вызывать полицию и искать помощь!
Что тут видим, наблюдая со стороны, мы — полицейским просто надо увидеть: это — преступление, надо агрессора убрать оттуда, надо дать информацию женщине, куда обратиться за помощью. А не претендовать на роль психолога. Ты же полицейский — давай, делай свою работу!»
Есть над чем поработать и сиротским судам, указала Лаце. Они тоже не всегда могут рассмотреть в агрессоре агрессора и не всегда учитывают сведения о том, что женщина пострадала от насилия и что медиация и попытки помирить супругов в данной ситуации не помогут. Следствием такой «избирательной слепоты» со стороны сиротского суда могут стать манипуляции детьми, предостерегла она. Домашнему тирану, может быть, судьба детей совершенно безразлична — но он будет их использовать как инструмент давления на их мать.
