- Это — русский оригинал текста.
Авторську версію українською можна прочитати тут.
«По плану было так: мы едем во Львов, там садимся на автобус и едем оттуда в Дрезден», — вспоминает сегодня Тимур. Однако билеты пропали: «Из-за того, что начались военные действия, автобус отменили. И также из-за военных действий образовалась огромная очередь на границе».
Граница
«Но, как оказалось, нам очень повезло... — продолжает Тимур — Мы стояли не семь часов, а пять. В общем, берем мы такси, чтоб доехать до границы — и по дороге узнаем, что там 23-километровая очередь из машин. И нас высаживают примерно на таком же расстоянии... И мы начинаем идти... С чемоданами...У нас их было несколько. Мы-то готовились к автобусу. Пока мы шли, нас подобрал один волонтер, который полулегально ездил там, пробиваясь “силой чистого мата” вперёд по дороге. Реально! И мы сократили дорогу примерно на пять километров...»
Волонтер оказался абсолютным бессребреником, он знал эту дорогу и просто помогал людям. Но довезти до самой границы не мог из-за плотной очереди из автомобилей: «Это мы упускаем одну важную деталь,
маму не смогли взять, потому машина была не очень большой, а нас — четверо. Взяли троих, всех, кроме мамы.
Она пошла пешком. В итоге ей повезло больше всего, ей попались такие же, но более удачливые, волонтеры и они ее доставили практически к пешеходной очереди», — рассказывает Тимур.
«Так вот, нас подвезли на эти 5 км... И дальше мы шли пешком. Пешком мы шли, по факту, где-то 10 км. Там от одной точки курсировал уже импровизированный автобус до границы. Видимо для того, чтобы сдержать очередь. Мы успели проскочить на подъезжающий автобус только благодаря маме, в итоге».
Дети переносили это испытание поистине стоически. Молча тащили свои чемоданы. Не только Тимур, но и его младшая сестра Маруся, прошла практически все 18 километров, не жалуясь и не проронив ни слова.
«Очередь была такая: огромное столпотворение людей на дороге, такое, что дорогу не видно. Эта очередь — далеко от самого пропускного пункта. С другой стороны, подъезжает автобус и берет по 8-12 людей каждые 20 минут. Редко... Потом они немного участились, эти автобусы. К тому времени была уже ночь, по факту, и это была зима. То есть — холодно. А мы уставшие, потому что шли эти километры. А после этого, в этой очереди, в толкучке, где все на всех орут, ждали ещё 5 часов, и это нам ещё повезло... На морозе, так сказать», — рассказывает Тимур.
Люди стояли так плотно, что пошевелиться в толпе было практически невозможно. Граница не справлялась с потоком. Без очереди пограничники никого не пропускали: «У всех были какие-то старенькие бабушки и дедушки, или больные, или иностранцы, или дети. Выбирайте одно из четырех. Так что отношение ко всем было абсолютно одинаковым, — говорит Тимур —
Сзади люди напирают, а спереди останавливают контролирующие очередь военные, которые запугивают людей летающим дроном.
Если что, самого дрона, по факту, не было. Нас просто пугали, что он летает. Это то, что я помню, и то, что было. Но факт в том, что так немного отодвигали очередь назад, всю, целиком».
Многие дети в толпе плакали, потому что не только устали, но и сильно замёрзли.
«Нас взяли в автобус, тоже с горем пополам, но мы как-то протиснулись... — продолжает он. — Мы ещё точно пару часов сидели в этом автобусе, правда, непонятно, почему... Один раз у нас спросили паспорта и почему-то сразу вернули. А потом выпускают, собственно, на границе. Границу внезапно проходим мы очень легко. А после границы нас встречают добрые поляки, у которых есть и горячее питье, и шарфы, и сладости, и палатка с обогревом, и накидки...»
Польша
Польские пограничники сами наливали чай, раскладывали лимон, заворачивали беженцев в пледы. Многие взрослые начинали плакать, растрогавшись по-настоящему добрым и искренним отношением. И от осознания той ситуации, в которой они оказались.
«У нас началась истерика, когда напряжение доходит до крайности —
ты всего лишь делаешь глоток, и это каким-то образом провоцирует слезы.
Руки дрожали, от того, что такой контраст. От всего. И от того, что Украина безвинно в таком плачевном состоянии. Жалко очень страну, жалко брошенные дома. Все это очень трагично. Что касается детей, меня удивило Марусино мужество, а вот от Тимура я ожидала, он очень понимающий мальчик. Ситуация вскрывает людей и открывает невидимые глазу черты», — делится ощущениями бабушка Тимура, Наталья.
В Польше украинцам очень помогали волонтеры. Огромное множество людей на машинах приехали забрать просто украинских беженцев, незнакомых, чужих людей. Эта чуткость и неравнодушие очень тронули детей.
Германия
«Мы сейчас в Дрездене, — продолжает Тимур. — У нас тут друзья, и очень хорошие, они нам как вторая семья, по факту. Немцы всеми силами пытались с нас снять стресс, возили и куда можно, и куда нельзя. Часто и много. В доме для нас выделили целых две комнаты».
Однако стресс не уходил: «Из Киева ещё не выехала наша прабабушка. И мы нахватались волнений, пытаясь ее эвакуировать из Киева, возле которого происходили боевые действия. Это тогда, я помню, танки руснявые по Киеву катались... С горем пополам, но ее вывезли...»
Прошло три недели после пересечения границы, и Тимуру ночью стало плохо, стало трудно дышать. Пришлось глубокой ночью вызвать «скорую». Приехавший молодой врач сказал, что это — последствия пережитого
«Мы в то время понятия не имели о том, что такое отложенный стресс. Что на нас и отразилось, особенно на мне лично...
Я не мог спать — буквально, и меня как будто сжимало изнутри. Я тогда не понимал, почему. Оказалось, это и был отложенный стресс.
Ночевал в больнице, потому что я не спал, не мог.
У сестры, Маруси было похожее, но не настолько сильно. Это продолжалось дней 5...» — рассказывает Тимур.
К счастью, он быстро пошел на поправку.
«Через знакомых, пробираясь через тернии бюрократии, мы нашли квартиру. Заселились... — продолжает Тимур. — Зарегистрировали меня в гимназию, которая считается одной из лучших в Дрездене, и дело не в том, что там высокий уровень образования. Там очень хорошее отношение. Кроме того, гимназия спонсируется церковью. Там очень неплохие условия. Немецких одноклассников я так и не распробовал, но, насколько я понимаю, они неплохие. Также там из украинцев создали три группы. По факту,
половину украинцев отсеяли, потому что они или показывали плохие результаты в профильном предмете или не учили немецкий в принципе.
У меня профильный предмет — математика. Но здесь математика проще, чем в киевском лицее... Там я в математическом лицее был… Так что это не страшно. Во всем остальном тут к ученикам относятся очень лояльно. Но какую-то активность проявлять надо, и это моя главная проблема сейчас тут. Я обычно очень медленно вливаюсь в новое окружение. Это мое обычное состояние. А они в панике звонят маме — “Он не говорит!” Он — в смысле я. А я не говорю, потому что медленно вливаюсь в обстановку. Но на самом деле, у них
можно получить абсолютный иммунитет против “выгона” из гимназии — надо прослушаться в хор при гимназии. Если ты туда попадешь, тебя просто не выгонят, не смогут.
Я пою, но в хор ещё не прослушался. Сейчас у нас по две пары уроков немецкого каждый день, чтобы мы по языку догнали немцев».
Об участии в хоре Тимур думает всерьез: «Это один из лучших юношеских хоров Европы, не только Германии. Вроде как для украинцев при отборе льготы, а для немцев большая конкуренция и для участия в хоре, и для учебы.
Я слышал, 1000 человек на одно место в гимназии. Мне повезло, или, скорее, это льготы для украинских беженцев…
Для нас их приготовили немало, но надо пройти большое препятствие, имя которому бюрократия.
В Германии не так спешат, как в Украине, тут хоть и учат конкретным предметам, но это не ощущается, как первоочередная цель, скорее,
в первую очередь, тут учат учиться, не забывая и про всё остальное. Поэтому в немецких школах в среднем программа слабее и растянутей, чем в украинских,
ну, по крайней мере, я это так ощущаю. Тут, кстати, обычно в школах 13 или 12 лет обучения.
В Украине образование более плотное, но менее рассчитанное на то, чтобы успевать по всем предметами. Это, пожалуй, главное отличие, но, опять же, возможно, мне только кажется... С-субъективщина...»
Будущее
В целом, несмотря на сложности с социализацией, Тимуру нравится учиться в Германии, и он задумывается о будущей профессии.
Тимур хочет стать программистом или геймдизайнером.
Он не оставляет и занятия музыкой, и стать музыкантом для него — один из возможных вариантов. «Как повезет», — говорит Тимур. Скучая по Украине, он прежде всего вспоминает своих друзей, многие из которых теперь разбросаны по разным странам и городам. Многие, впрочем, уже вернулись в Киев.
Семья Тимура возвращаться в Киев пока боится.
