В сотрудничестве с неправительственной организацией APPC/CEEPS — латвийским Центром исследований Восточно-Европейской политики (www.easteurope.lv) — Rus.lsm.lv начинает публикацию «Писем из Донецка». В них жительница Донецка Вероника (из соображений безопасности ее имя не разглашается) рассказывает о том, как она видит и воспринимает происходящее там.
«Жизнь в условиях оккупации» — первое «письмо» из планируемой серии.
Как и во всех публикациях в разделе «За эфиром», высказываемые суждения являются личным мнением автора и могут не совпадать с позицией редакции.
Тихий июньский вечер. В полном смысле слова тихий: мягкое заходящее солнце, нет нашего степного жаркого ветра, пустынный центр города (очень многие выехали в свободную Украину) и не стреляют, что удивительно, так как звук канонады стал уже привычным жителям Донецка. И вдруг эту тишину разрывает девичий крик — пронзительный, отчаянный:
«Моя Украина! Моя! Моя Украина!!! Все равно не убьете, дэнээры проклятые! Моя Украина!»
Мне и радостно: «Вот ведь родная душа, совсем рядом!» — и тревожно за нее: «Милая девочка, будь же осторожна, ведь могут убить, убивают легко и многих уже убили». Я прекрасно понимаю ее отчаяние, ведь
второй год мы живем в оккупации.
Запрет на все украинское — символику, речь, телевидение и прессу; а также аресты, исчезновения людей, убийства на месте без суда и следствия; линия фронта, проходящая по окраине Донецка, разборки различных группировок боевиков в самом Донецке, обстрелы центра города и мирных жителей боевиками для создания трагичной картинки для российских СМИ с обвинением в содеянном ВС Украины. Город заполнен криминалитетом, выпущенным из тюрем (российских и на оккупированной территории) в обмен на согласие воевать на стороне «ДНР», местными боевиками, российскими военными и кадыровцами. Кадыровцы появились в городе еще в мае 2014 года и участвовали в захвате аэропорта Донецка. По городу регулярно перемещаются танки и БТР. Одним словом,
страшный сон, который никак не заканчивается.
Девичий крик «Моя Украина!» сотрясал застывшую атмосферу какое-то время. Затем раздался мужской сердитый голос: «Да твоя, твоя. Заткните ее кто-нибудь, спать не дает». Оцепеневшее пространство двора начало постепенно приходить в движение: подтянулась стайка школьников, которые искали «орущую дуру», и, найдя, начали снимать видео на телефон; какой-то мужичок бомжеватого вида стал звонить кому-то и быстро рассказывать о происходящем и передавать координаты. Надеюсь, что с девушкой все же все в порядке, по крайней мере, хочется в это верить.
Стукачество, надо сказать, процветает в «молодой республике».
Соседи сдают соседей, прохожие, они же «бдительные граждане» — людей, показавшихся им подозрительными.
Так как фотографировать в «ДНР» имеют право только аккредитованные журналисты, то прогулка с фотоаппаратом в руках становится опасной.
Я сама однажды на себе это прочувствовала. Иду как-то еще осенью 2014 года по центральному бульвару города, фотографирую цветочки, небо, открывающиеся виды (в Донецке много красивых мест), ну и, конечно, происходящие изменения. И вдруг замечаю грузного мужчину пенсионного возраста, который стоит прямо на перекрестке дорог на проезжей части (город опустел, машин почти нет) и враждебно смотрит прямо на меня. «Что ты делаешь?!» — кричит он мне, почему-то сразу обращаясь на «ты». А далее, обращаясь к редким прохожим: «Смотрите, это же корректировщица. Она сейчас данные передаст, и по нам стрелять начнут».
Понимаю, что надо аккуратно и быстро уходить. Показательно для него еще раз фотографирую цветочек, небо и, минуя его, ухожу вдаль по бульвару, благо он физически не мог за мной угнаться.
Недавно моего знакомого задержала полиция «ДНР» по доносу «ответственной гражданки» за такое же подозрительное фотографирование цветочков.
Но обошлось — посмотрели все снимки, убедились, что действительно цветочки и отпустили. Так что живем как в период сталинских репрессий.
Вообще запрет на фотографирование появился летом прошлого года, когда российские войска во главе с Гиркиным вошли в Донецк и только начали обстреливать центр города, выдавая это за обстрел со стороны ВСУ. Некоторые люди сразу готовы были в это верить и возмущались Украиной. Другие не спешили верить или опровергать, а делали фото места взрывов, анализировали характер повреждений, траекторию полета, силу взрывной волны и т.д., с помощью точных расчетов определяли место, из которого стреляли и получалось, что там никак не могли быть силы ВСУ. Обман был раскрыт, информация становилась доступной и те, кто сразу поверил в подлость Украины, уже начинали сомневаться. И чтобы эта лживая информационная война не была проиграна, боевики просто запретили всем, кроме аккредитованных у них журналистов, фотографировать что бы то ни было. Тогда действительно с камерой нельзя даже было выйти на улицу.
Конечно, эта не просто несвобода, а постоянная угроза быть арестованным, избитым, убитым, очень изматывает и может привести к отчаянному крику: «Моя Украина!» Но все же надо набраться выдержки, терпения, пройти эти испытания и дождаться освобождения.
Но, как выяснилось, от этой угрозы ареста устали и сами боевики. Один из террористов, который участвовал еще в оккупации Славянска, Александр Жучковский (из Санкт-Петербурга) пишет на своей странице в Facebook:
Прочитала это и вспомнила слова одной своей знакомой, которая вроде бы и за Украину, но за это время как-то прониклась лояльностью к боевикам: «Подумаешь, в подвале посидел, выпустили же. Ну кто сейчас не сидел?»
Страшный сон продолжается.
