«Мы привыкли к бумаге. Тетради, газеты, коробки, пакеты, подарки заворачиваем, гигиена и прочее. Мы ее не замечаем, она как воздух. А если посмотреть на бумагу иначе, без утилитарных претензий, можно почувствовать ее пластичность, ее цвет, запах, фактуру, и попробовав сотворить из нее что-то, мы откроем для себя чудо», — считает Тамара.
Она давно влюбилась в бумагу, потому и накопилась огромная коллекция бумажных художественных изделий разных времен, стран и народов.(Часть этой коллекции демонстрировалась летом в Даугавпилсе на фестивале авторской куклы)
Китайские чудеса — номер один! Ведь бумага родилась в Китае еще в те далекие времена, когда Европа царапала глиной кожу.
Папье-маше, кстати, тоже китайское изобретение. А какие тончайшие узоры вырезают китаянки маленькими ножничками!
Японцы тоже боготворят бумагу: делают из нее все: от кукол до кошельков.
Сама Тамара Чудновская представила и свои работы: целую историю моды в изящных, одухотворенных бумажных куколках, восхитительных в многообразии фактуры и цвета.
Она заразила своей страстью к бумаге художницу Элиту Шмедыню. На выставке ее пространственная инсталляция: пожилая одинокая дама на скамейке, рядом крошечные вороны и лохматый пес. Начало положено и новому направлению работы: это забавные плоские куклы — дергунки.
Недалеко, в витрине, миниатюрные бумажные скульптуры художницы из Норвегии (но по корням — рижанки) Илоны Бураки.
«Что такое бумага, до того как она ею стала? — говорит Илона,— живое дерево! У него есть природные линии, неоднородный цвет. Жизнь! И вдруг она становится мертвой: плоская, двумерная. Так и художники ее воспринимают, как фон, как средство.
Искусство на ней, но не она сама. А я хочу вернуть ей жизнь, чтобы сама бумага стала произведением искусства.
Использую готовую жесткую форму – не хочу говорить это слово, да ладно уж: детали яичной коробки. Бумагу тонкую и очень тонкую, струящуюся. Вообще не люблю немятую бумагу. Всегда мну. Она тогда становится пластичной, податливой. Идти за бумагой, думать через материал и дать ей жизнь и дыхание — это высший пилотаж.
Иногда люди мне говорили: «Такие интересные работы ты делаешь, но это же бумага!»,— мол, не вечная. И часто называют работы из бумаги «поделкой».
Никто не скажет на каменную или металлическую скульптуру, что эта «поделка». Какая бы несуразная она ни была, все равно будет скульптурой!
И ты всегда балансируешь на грани между поделкой и скульптурой.
И дать ей жизнь, чтобы она стала не «поделкой», а произведением искусства — вот это здорово!
И сейчас такая эра у бумаги: оригами, какие инсталляции люди делают! Даже в костюм, в моду она приходит. Золотой век наступает для бумаги! Я это чувствую!»
