Людмила Метельская: «Три сестры», многоточие отсчета

Обратите внимание: материал опубликован 3 года назад

Владислав Наставшев вновь поставил «Трех сестер» Чехова. И сделал это так, что актриса, не занятая в спектакле, но по долгу службы переигравшая и пересмотревшая на сцене многое, призналась: «Сейчас я даже затрудняюсь сказать, что может быть лучше».

ФАКТЫ

Режиссер новейшей версии «Трех сестер» Чехова — Владислав Наставшев, композиторы — Владислав Наставшев и Иван Лубенников (Россия). В спектакле, который идет одновременно на двух языках, заняты актеры семи латвийских театров: Анта Айзупе, Инесе Пуджа, Мария Линарте, Дана Бйорк, Каспар Думбурс, Юрий Дьяконов, Максим Бусел, Игорь Шелеговскис, Анатолий Фечин и Родион Кузьмин.

Собрав в одной пьесе прошлое, настоящее и будущее («Отец умер ровно год назад», «Продать дом, покончить все здесь и — в Москву»), Антон Павлович Чехов представил человека тогда, когда он ностальгирует, когда мечтает и когда просто живет. Наслаждаться текущим моментом мы обучены меньше всего, но зритель попадает в ситуацию, которая учиться заставляет. Ему — здесь и сейчас — показывают, как кто-то когда-то существовал, о чем грезил, — и делают это чудо как хорошо. К тому же оказалось, что эффект можно усложнить, разместив на заднике фотографию отца сестер Прозоровых. Глядя из прошлого, он воспринимает нас как то самое будущее, которое сбылось. И мы допускаем: это обобщенный портрет, с него на нас смотрят все герои пьесы скопом.

Сквозь радости, служившие у Чехова контрастной подкладкой, основой для неминуемых разочарований, грусть в спектакле начинает просвечивать с первых же минут. Лучезарным перестает быть даже начало. У Ирины именины, но повторить за Ольгой: «Сегодня ты вся сияешь», — не решился бы из нас никто. Ирина словно наблюдает собственную юность со стороны, так что подтекст, который поначалу мог бы лишь угадываться (да ни в какую Москву вы не уедете!), оказывается явленным заранее. Вчера, сегодня и завтра здесь сливаются воедино так же, как эмоции, которые их сопровождают, — тоска по утраченному, радость ожидания и растерянность по поводу дня сегодняшнего, в котором, как оказалось, никто не умеет жить.

Папенька сестер Прозоровых ходил в усах — в них же, огромных, по-театральному очевидных, ходят и все герои мужеского пола. Мы настраиваемся на гротеск, но в спектакле в чистом виде он так и не прозвучит.

Вы хихикнули, когда герои поднялись на сцену в пышных результатах постижерского труда — один другого величественнее? Вот и достаточно, теперь привыкайте не развлекаться, а работать. Настраивайтесь на звук тревоги, учитесь воспринимать исповедальный шепот.

Удивительно, как может измениться пьеса, если на сцене заговорить тихо: ты углубляешься в текст, слова проникают в тебя через труд, и ты заслуживаешь право услышать, понять, оценить автора. А актеры утрачивают гипотетическую возможность сфальшивить в интонациях. Тихие слова свободны от наигрыша, и действия начинают максимально соответствовать тексту. Спектакль становится исповедальным по сути: ничего лишнего — ни декораций, ни подробностей быта, лишь то, без чего не обойтись.

Шепот сродни молчанию, которое, как известно, не предполагает отсутствие действия. Андрей зовет Наталью в жены, и вот она долго идет мимо генеральского портрета, который в тот момент заменяет ей целый фамильный альбом, — становится позади будущей золовки и кладет ей, сидящей, руку на плечо. Дело сделано — Наталья вошла в роль члена семьи, а в старинном фотоателье вылетела птичка.

Гротесковой оказывается глубинная суть героев. Мы знакомимся с Андреем, лишенным права ходить гоголем даже тогда, когда сестры еще видят в нем потенциального профессора Московского университета. Нам понятно: человек, обладающий такой виноватой, такой трусливой пластикой, не будет достоин удачи нигде и никогда. Мы любуемся не его женой Натальей, а тем, как громко (мы не о силе звука), с каким удовольствием играет ее Дана Бйорк. По сути, в свою гротесковую сторону тянет каждый из персонажей — кроме сестер, что делает их некоей константой, многоточием отсчета, позволяющими нам сверить себя с лучшими представителями той эпохи.

Чеховские дни вплетены в наше сегодня настолько дозированно и органично, что мы даже не спотыкаемся о пороги. Реплики няньки читает бесплотный «электроголос», а персонажи время от времени пялятся в мобильные устройства — прямо как мы. Ну улыбается Наталья изображению дочки Софочки в каком-нибудь «Самсунге» новейшей модели — и что?

Грядущее нас по-прежнему манит, минувшее по-прежнему кажется золотым, но у портрета-как-обобщенного-человека своя тема: он предлагает жить настоящим. Для того, чтобы мы его услышали, сценограф вырезает и укрупняет «усатую» часть фотографии, а для того, чтобы сделать тему очевидной, разворачивает зрительские кресла на 180 градусов. В результате в четвертом действии мы видим то, что было за спиной, тот самый путь, который мы, казалось, уже одолели, и вот он перед нами снова. Прекраснодушные мечты заставляют бродить по кругу, прокручивают жизнь вхолостую и вновь генерируют задачи, поставленные 120 лет назад.

Если прежде мы смотрели на сцену, как в прошлое, то теперь развернулись к нему, как к будущему, и поняли, что нас ждет. Романтика уйдет из жизни вместе с Тузенбахом, нас покинут лучшие из мужчин, и жить придется с теми, кто остался, — с постылыми и не оправдавшими ожиданий. Последнее действие становится крушением наших собственных надежд. Не ждите — лучше не будет. Никогда.

Они видят нас, эти вчерашние усачи, и делают ответственными за то, что не сбылось в их жизни, а значит, не сбудется и в нашей. Так что по большому счету пьесу разыгрываем мы сами — перемежаем русский язык с латышским и чуть перевираем чеховские реплики — просто мы их усвоили, адаптировали, перешили на себя. Имеем право — живые же люди! А за точность цитат в ответе домашний томик и субтитры на сценическом табло.

Людей нашего и людей чеховского времени наконец представили друг другу. Мы оказались очарованы — они разочарованы. А перевертыш со зрительскими креслами, сделавший факт общения очевидным, сумел обратить «Трех сестер» в изящную, умную, печальную — чуть тронувшую усатые губы шутку. 

  • Ожидается, что 4-часовая версия «Трех сестер» будет показана всего десять раз. Спектакли, заявленные на 5, 8, 9, 10, 11 и 12 августа, можно посмотреть на адресу: Рига, улица Ханзас, 16 а.



 

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное

Еще