Роман, выпускник ВГИКа и коренной москвич, оператор стильных клипов и клиповых «Стиляг», уехал в Америку в 2012-м году. Там он был замечен в особо продуктивном сотрудничестве с режиссёром Дэвидом Эйром, сняв для него и «Ярость», и «Яркость», и «Патруль», и даже «Отряд самоубийц». Скитался Роман семь лет, истоптал семь сапог, отснял девять лент и вернулся в Россию, чтобы снова работать с Валерием Тодоровским — на этот раз над «Одессой». А для своего режиссёрско-сценаристского дебюта вернулся ещё дальше — в СССР 1984-го.
Там, в Свердловске 1984-го, студент-девственник Паша Забелин, он же Забела, спит и видит тёплое-тёплое море, жаркое солнце, синие-синие волны и пустынный пляж. Забела просыпается, и в его узкую пружинную койку в комнате общаги свердловского универа прыгают Нелли и Света, и предлагают жениться, и целуют в обе щёчки. Паша, Игорь, Иван, Нелли и Света дружат четыре года. Курс закончен, скоро экзамены и каникулы, можно праздновать.
Забела видит не только сны. Оставив разбившихся по парам друзей, он идёт на крышу и по дороге видит, как Ренат, муж коменданта Ольги Васильевны, ломится к девушке в дверь. Паша бросается на помощь, но что может девственник-отличник против взрослого мужика? А утром, вынося мусор, он вздрагивает от удара. Это та самая девушка упала с крыши общаги на крышу припаркованного жигуля. Будет милиция, будет студсовет, а жизнь друзей уже не будет прежней.
Васьянов писал сценарий не с нуля, а адаптировал для своей натруженной камеры роман Алексея Иванова «Общага-на-Крови», написанный совсем молодым автором в 1992-м году и ещё 14 лет дожидавшийся издания. Это значит, что независимо от опыта и мастерства адаптирующего, где-нибудь в диалогах фильма обязательно будут мелькать признаки писательского таланта (см. недавний «Пищеблок» по роману того же Иванова, но можно и не см.).
Васьянов и, скорее всего, Иванов, не перебирают с красивостями, позволяя героям вычурные фразы вроде «ты, Забела, преступно беспечен» только в начальной, романтической части этой истории. Игорь очаровывает девушек витиеватыми штампами, а Иван и вовсе сочиняет стихи — пьяно, хищно, истошно, размашисто, как и положено гению.
Алексей Иванов написал свой первый роман к 23 годам — какая уж тут ностальгия. Никакого лучшего в мире пломбира, газировки с сиропом за три копейки и улыбающихся троллейбусов за четыре. Аутентичности хватает в рутине: ностальгируйте, если сумеете, на химические завивки и синие тени, на бетонные кольца в уличной грязи, на плакаты с трафаретным Лениным, на Яака Йоалу и на его коврейшество на стене комендантской комнаты. Реализм, быстро сменивший романтизм, жёсткая и даже жестокая явь, проступившая сквозь дымку советской мечты, бескомпромиссная история о страшном компромиссе.
Васьянов умеет снимать очень разное — вспомните, насколько непохожи «Патруль» и «Отряд». Для «Общаги» он выбирает соответствующую теме стилистику — предельную реалистичность, напрочь лишённую даже намёка на глянец, в духе лучших фестивальных авторов социальных драм — Сигарева, Германики, Звягинцева, Твердовского.
И без того не последние молодые актёры российского кинематографа, среди которых Никита Ефремов, Ирина Старшенбаум и Марина Васильева, прыгают выше головы, максимально натуралистично проживая свои роли.
У талантливых и требовательных режиссёров такие спецэффекты не редкость, а наоборот, общее место. Самый яркий пример — великолепная актриса Эмили Уотсон, гениально сыгравшая у Триера, а потом снова вернувшаяся в свою обычную категорию «великолепные актрисы».
«Для кого-то свобода — это любовь, для кого-то — беспредел», — умничают студенты за праздничным столом. Поперёк горла свободы становятся два кома — комендант и комсорг, метастазы разросшегося в раковую опухоль синдрома вахтёра, мелкие, но работающие винтики большой машины лжи, приспособленчества и насилия. За справедливостью можно обратиться только к богу, что Нелли и делает — неумело, наивно, с предсказуемым результатом.
Машина перемалывает всех — и кого не гнёт, того ломает. «Ты мне такое сказал — мне тебя видеть страшно». Возможно, единственное, к чему можно придраться в сценарии — слишком уж стремительное превращение в мразь непонятого гения. Даже катализируемое алкоголем. Но для подтверждения нужно читать источник, может быть, «мой дружок и с детства ею был». В целом же сценарий написан замечательно — история не провисает, не буксует, не мельтешит и выглядит совершенно внятно и цельно.
В атмосфере, где насилие обыденно, а зло банально, стрелке морального компаса очень легко потерять ориентиры. Где совесть продают за мелкий прайс, потому что альтернатива хуже. Где насилие не только эмоциональное, но и вполне себе физическое.
Очень легко представить, как в 1984-м вы хватаете слабых, а в 2021-м этими же руками пишете ностальгические комментарии об утерянной естественности флирта. О натужности обязательного согласия, о сомнительности чёткого «да». О страдающих вайнштейнах. Нет, не буквально вы. Конечно же, не вы. Вы чётко видите границу, на которой люди теряют человеческий облик от традиций вседозволенности, вас не надо дрессировать. Не вы. Но знакомые ваших знакомых.
Страшный и безысходный получился фильм. Не о Левиафане даже, а о потревоженных прилипалах во влажных складках его шкуры. О неподъёмной цене настоящей свободы в тусклых коридорах свободы провозглашённой. Правда больше человека. А не разделять человека и правду — выше человеческих сил.
