Пол щедро предлагает поделиться его песней My Valentine c моим любимым. Что я и делаю: делюсь ею с вами, дорогой читатель. Потому что праздник.
А праздников много не бывает. Мой коллега уже в пятницу днём не смог заказать столик в любимом ресторане на этот вечер. Англосаксонский День влюбленных с розово-конфетно-сердечной атрибутикой дал обильные всходы на нашей почве за какие-нибудь 20 лет. Помогли ему в этом, безусловно, Голливуд с Интернетом.
Но при этом позиции 8 марта и 23 февраля остались непоколебимы.
Речь не только о тех, кому за сорок. День защитника Отечества свято отмечают, например, в классе моей дочери. «Какого из Отечеств?» — спросила я с невинным видом на родительском комитете, пока еще этот вопрос решался нами, мамочками. «Традиция! — хором ответили мне. — Вы же не хотите, чтобы ваша девочка или наш мальчик выросли ... ну, этим... непонятно кем.
А идеология здесь не при чем».
Возможно. Хотя гендерные роли — это тоже идеология. В моем понимании веселый Валентин вроде как за гендерное равенство. Он может быть совершенно безответственным. И — страшно сказать! — даже однополым. Защитник Отечества и будущая мать — тут не забалуешь, все предопределено природой и поставлено на благо общества. 23 февраля и 8 марта — праздники патетические. Им не требуется даже костыль коммерциализации. А то, что из другой страны и эпохи и почти под запретом — так это только укрепляет верность традиции, за которую теперь отвечает не государство (по крайней мере, не «это государство»), а семья и община. Попробуй не поднеси бутылку отцу или букет тёще! «Наше всё»...
Чем сильнее размываются внешние границы, тем строже скрепы духовные и внутренние стержни. Идентичности — культурная и гендерная — как правило идут в наборе. «Гейропа» стала антиподом «Русского мира» ( и наоборот).
Раньше последним аргументом дискуссии было: «А у вас негров вешают». Сейчас: « У вас там по улицам геи маршируют».
Любовь — по разнарядке, без баловства, карнавала и перверсий. «Их Валентин нам не нужен!» В ленте Фейсбука совсем молодые «френды» возмущаются, что рижские маршрутки сегодня покатают парочки «за поцелуй»: «А вдруг в маршрутку сядут... эти! И тоже поцелуются — у всех людей на глазах». «Я вообще против прилюдного проявления чувств», — пишет в комментариях 25-летний. Эх, его бы в мое комсомольское детство, когда парочек гоняли с парковых скамеек, девчонок не пускали в школу в брюках и с гендерной идентичностью было все «адназначна».
В общем, я за Валентина. И не глядя, меняю на него, пошлого и розового, 23 февраля с 8 марта впридачу. Потому что моя свобода начинается с права поцеловаться в общественном месте. И выбора, кого любить и как.
