В апреле и мае национальная статистическая служба Великобритании проводила опрос о психологическом воздействии карантина на жителей страны. Об ухудшении самочувствия по причине одиночества сообщили 14,3% опрошенных. В США об усилившемся за месяцы пандемии чувстве одиночества сообщают, по разным данным, от трети до 47% респондентов, причем сильнее всего эта тенденция проявляется у поколения миллениалов (24-39 лет).
Медики указывают, что одиночество является фактором риска, который провоцирует не только обострение душевных расстройств, но и аутоиммунные и сердечно-сосудистые заболевания, болезни соединительной ткани, ожирение, потерю чувственного восприятия.
Вместе с тем, пишут индийские психиатры в научной статье «Социальная изоляция во время пандемии Covid-19: влияние одиночества», следует осознавать разницу между одиночеством и уединением. Если первое — опустошительная и разрушающая эмоция, то второе — хорошая возможность побыть наедине с самим собой.
«Все проблемы человечества проистекают из неспособности человека тихонько посидеть одному в комнате»,
— эту цитату французского ученого и философа Блеза Паскаля авторы статьи вынесли в эпиграф.
Привилегия для избранных
Многие произведения искусства, философские и научные трактаты были написаны авторами в условиях намеренного отдаления от общества. Британский историк, профессор Кильского университета и автор вышедшей в конце апреля книги A History of Solitude («История уединения») Дэвид Винсент в статье, опубликованной на академическом портале The Conversation, рассматривает этот феномен в исторической перспективе.
Возможность жить или проводить много времени исключительно в компании самого себя стала широко распространенной сравнительно недавно, отмечает ученый. На протяжении многих веков это считалось привилегией, причем по большей части привилегией мужчин, которые самоизолировались от общества для духовного развития.
Он приводит пример Святого Антония Великого — раннехристианского подвижника 4 века н.э., основателя отшельнического монашества. Он родился в богатой семье, после смерти родителей раздал наследство бедным и удалился в пустыню, где прожил долгую жизнь, проводя дни в молитвах. Из опыта пустынников позднее развился институт христианского монашества.
В Средние века практика уединения в монастырях считалась наиболее подходящей для хорошо образованных мужчин, которые искали убежища от развращающего влияния растущих городов. «В те времена считалось, что женщины и люди невысокого достатка не могут проводить много времени в одиночестве, поскольку для них это чревато бездельем или разрушительной меланхолией», — пишет автор статьи.
Человек — не остров
Когда в 1623 году знаменитого английского поэта и проповедника Джона Донна сразила инфекция непонятного происхождения, он моментально оказался в одиночестве. Приходить к нему отказались даже врачи — а ведь он был настоятелем лондонского собора Святого Павла. Все панически боялись чумы, которая за два века до этого уничтожила до половины жителей страны и периодически возвращалась.
Донн просидел в строгом карантине положенный срок, и для него это было невыносимо.
«Болезнь — величайшее мучение. Но главное мучение болезни — это одиночество»,
— писал он. Инстинктивное отторжение больных здоровыми причиняло ему страдания. Именно тогда он написал свой знаменитый текст, акцентирующий неотъемлемость индивидуума от общества:
«Нет человека, который был бы как остров, сам по себе, каждый человек есть часть материка, часть суши... смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».
Это было созвучно идеям эпохи Просвещения, когда ценность обмена информацией и личного взаимодействия возросла — они давали импульсы для творчества, научных открытий, философских учений, технического прогресса. Длительное уединение, уход от общества стали считаться патологией, в этом видели следствие или причину меланхолии.
Одиночество для всех
Романтический XVIII век заново открыл очарование прогулок в одиночестве на природе. Города продолжали расти и становились шумными и грязными. В это время периодические побеги в глушь с приостановкой общения были модным средством восстановления и подзарядки энергией, отмечает историк.
Улучшение жилищных условий и средств связи способствовали росту «физического» одиночества. Дополнительным фактором стало появление избыточных доходов, которые можно было направить на хобби. Ремесла, рукоделие, коллекционирование марок, чтение, разведение животных и птиц, а также садоводство и рыбалка поглощали время, внимание и деньги. И всем этим можно заниматься в одиночку.
В начале ХХ века появилось электрическое освещение и центральное отопление — а это значило, что больше не было необходимости собираться всей семьей вокруг единственного источника тепла в доме. Семьи стали меньше, родители начали выделять детям отдельные спальни.
После Второй мировой войны этот процесс продолжался. Стало возможно то, чего практически не было в предшествовавшие века — домохозяйство, состоящее из одного человека. Сегодня такие домохозяйства составляют в Великобритании примерно треть. В некоторых штатах США, в Швеции и Японии эта доля еще выше.
Пожилые вдовы и вдовцы при наличии адекватных пенсий могут жить отдельно от детей. Молодежь старается пораньше съехать из родительского дома и обрести независимость. В наше время наличие ресурсов и определенные установки общества фактически сделали уединение на своей отдельной «территории» нормальным и естественным. То есть жизнь в одиночку больше не рассматривается как угроза физическому благополучию, констатирует автор.
К карантину готовы
На базе этих исторических примеров ученый делает вывод о том, что в целом общество развитых стран было достаточно подготовленным к карантинной самоизоляции. В викторианской Англии и в начале ХХ века для большей части населения это было бы гораздо сложнее. Семьи были большими, а жилье – маленьким. Нехватка места постоянно вытесняла жильцов на улицу. В богатых районах на улицах постоянно сновали слуги, выполнявшие поручения и доставлявшие продукты.
«Задолго до нынешнего кризиса жители западных стран фактически «самоизолировались» в своих домах.
Пройдите по улицам пригорода — вы не увидите там людей. Все нужное можно заказать в Интернете, цифровые устройства обеспечивают развлечения и позволяют общаться с семьей и друзьями в виртуальном пространстве, в садиках-двориках можно подышать свежим воздухом», — поясняет Винсент.
Чье-то одиночество карантин действительно усугубит. Но эта проблема существовала и до кризиса. британское правительство в 2018 году даже разработало отдельную стратегию и назначило специального «министра одиночества».
Для Джона Донна вынужденное уединение во время болезни стало большим мучением. Но для кого-то смена темпа жизни компенсировала неудобства и ограничения. Его современник Сэмюэл Пипс, тоже отсидевший карантин, но чуть попозже, в последний день 1665 года подвел итоги:
«Я никогда не жил так беззаботно, как во время чумы».
