Антагонист — ровесник, профессор в тридесятом поколении филологов-германистов. Выбранная специализация — американистика, ради пузырьков в профессорской крови. Жизнь — чаще внутренняя. Эмиграция — пока такая же. Популярность среди студентов — бешеная. Место в машине — пассажирское. За рулем — по обыкновению поклонница. Любовь — очередная, вода — Perrier.
Первого зовут Иван, фамилия — Ауслендер (нем. — «чужак»). Судя по имени, свой. Судя по фамилии, нет. Автор романа «Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях» (АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2017),
российский писатель Герман Садулаев не держит интригу — уже на первых страницах рассказывает, откуда взялась у него такая фамилия для Ивана. Здесь же вспоминает, что «иноземец», или «чужой», написано на обложке фиолетовых латвийских паспортов. Казалось бы, слегка подуло родным балтийским ветром, и в глаза вот-вот залетит песок с родимых дюн. Но у Садулаева на песок другие планы.
Рюрик Асланян, антагонист-американист, рекомендует Ауслендера молодому оппозиционному движению Санкт-Петербурга в качестве свежего оратора на митингах и лектора на партсобраниях. Иван поначалу искренне смущен. Иван готовится к каждой речевке, как к каждой лекции. Иван рассуждает перед внимательными слушателями на полуподпольных собраниях о природе власти, блещет редчайшими знаниями, обильно ссылается на санскритские источники, упивается нежданной славой. Позже убивается нежданным забытьем. И все у Ивана как у людей, если бы не как у богов.
Внезапно, в белых песках на пальмовых листьях распространяется учение Ивана верными студентами его, передается из уст в уста слово его. И приходят навестить в белые палаты петербуржской больницы ученицы его. И воскресает Ауслендер, будучи живым.
И может, не было бы все это так любопытно, если бы автор романа Герман Садулаев не записался несколько лет назад в КПРФ, не был замечен на питерских митингах с призывами к честным выборам, не вступал в пререкания с властью. Если бы не так прозрачна (как горная вода Evian), так откровенна (как жена Ауслендера) была метафора.
А пальмовые листья — для отвода глаз. На случай, если захочется экзотики, а ночи — до боли белые.
