В Ригу Юлия Ауг приехала по приглашению продюсера Евгении Шерменевой, чтобы принять участие в читке пьесы «Финист ясный сокол». Это та самая пьеса, которая стала поводом для пресловутого «театрального дела» и из-за которой в России уже год сидят в тюрьме драматург Светлана Петрийчук и режиссер Женя Беркович. Девушек обвиняют в оправдании терроризма, недавно их дело было передано в военный суд и им грозит до 7 лет тюрьмы. При этом спектакль по этой пьесе, который в России вышел в 2021-м году, имел большой успех, шел на разных театральных площадках и получил массу наград, включая две «Золотые маски».
Пьеса «Финист ясный сокол» основана на документальном материале — это истории женщин (в пьесе они названы Марьюшками), которые знакомятся в Интернете с радикальными исламистами, уезжают из России к своим «возлюбленным» и в итоге становятся пособницами террористов. И, конечно, эта пьеса ни в коей мере не оправдывает терроризм, а, наоборот, разоблачает его. Как заметил кто-то из журналистов, судить авторов этой пьесы — это «примерно как арестовывать Достоевского за оправдание убийства старушек в романе “Преступление и наказание”».
После того, как Женя и Света были арестованы, по всей Европе начались акции в их защиту. Одной из форм такой поддержки стала читка пьесы «Финист ясный сокол». Юлия Ауг в таких мероприятиях участвовала уже несколько раз. На рижской читке ее коллегами стали латышские актеры Дита Луриня и Гирт Круминьш.
— В пьесе «Финист ясный сокол» главные герои — это Судья, Марьюшки и Святой Августин. Вы обычно за кого читаете?
— За Судью.
— Значит, за Марьюшек у нас — Дита Луриня, они у нас с латышским акцентом.
— А это совершенно не важно. Марьюшка —это не принадлежность к какому-то этносу. Марьюшка — это способ мыслить. Не удивлюсь, если в Латвии тоже есть девушки, которые, очаровавшись идеями исламистов, отправляются на Восток в качестве невест.
— А что, на ваш взгляд, их там привлекает?
— Ну, ислам же религия молодая, агрессивная. Эти мужчины, по сравнению с западными, выглядят очень брутально, и для определенной части девушек — скажем так, травмированных, с какими-то детскими проблемами, с недостатком любви в семье, — их образы могут быть очень привлекательными. И это не сугубо российская, это общемировая история. Недаром же сейчас во всем мире такое количество людей поддерживает Палестину.
— Юлю и Свету обвиняют в оправдании терроризма. Но как такое возможно, если пьеса о прямо противоположном — она осуждает терроризм!
— Я вам больше скажу.
Когда только началось это дело, я на нем выступала в качестве свидетеля
и рассказывала о том, что вообще-то эта тема — о вербовке россиянок террористами — в 2020-м году была не просто легальной, но и прямо поддерживаемой государством. То есть, государство финансировало те проекты, которые были посвящены этой теме. Так, лично я снималась в проекте «На краю», который до сих пор есть на сайте телеканала «Россия». Этот проект был ровно про то же самое — как русские девочки уезжают за исламистами на восток. И сценарий этого проекта был написан по тем же самым уголовным делам, которые легли в основу пьесы Светы Петрийчук. И это, повторю, был заказ федерального канала. Я там играла маму одной из таких девочек — женщину, которая настолько абьюзит свою дочь, что та предпочитает убежать из дома и выйти замуж за исламиста, который, как ей показалось, может дать ей хоть какое-то тепло.
— В таком случае, что же было истинной причиной того, что девочек посадили? Женина антивоенная поэзия? То, что она была готова усыновить нескольких вывезенных с территории Украины детей, чтобы потом вернуть их на родину?
— Об этом я говорить не могу, поскольку у меня есть определённые просьбы от адвокатов. У них есть своя линия защиты, и я просто не имею права говорить что-то, не посоветовавшись с ними, чтобы не навредить девочкам. Потому что любое слово, сказанное за пределами этой линии защиты, может быть расценено как давление на следствие.
— Но надежда, что их выпустят, есть?
— Мы не имеем права не надеяться.
Только наша надежда поддерживает девочек, даёт им возможность держаться и быть стойкими.
— Насколько я знаю, вас с Женей Беркович связывают и личные отношения. Вы с ней вместе работали, дружили.
— Да она меня вообще однажды спасла! Женя — это удивительный, невероятный, огромной души человек. Ответственный, хорошо отдающий себе отчёт в том, что она делает. Не говоря уж о масштабе её таланта. Она потрясающий поэт, переводчик, драматург, режиссер.
— Режиссерка.
— Да (улыбается), режиссерка, так она себя предпочитает называть.
— А где вы с ней познакомились?
— Это был 2020-й год, мы с Женей были в жюри конкурса драматургов. И именно там была пьеса Светы Петрийчук «Финист ясный сокол». Жене настолько понравился этот текст, что она сразу решила, что будет его ставить. Тем более, что тогда, в 2020-м году, это была не просто очень больная и актуальная тема, а, повторюсь, тема, поддерживаемая государством. Недаром же потом этот спектакль получил все свои награды, все эти «Золотые маски».
— После начала войны вы уехали в Эстонию. Поддерживаете ли вы отношения со своими российскими коллегами? Как они себя ощущают в этой новой реальности?
— Да, отношения я поддерживаю, и мне в этом смысле повезло —
среди моих друзей практически нет людей, которые бы активно присягнули режиму. Многие не смогли уехать — по разным причинам. Я бы, наверное, тоже не уехала,
если бы мне в открытую не стали угрожать. С какой стати я должна уезжать из своей страны?
— А когда начались угрозы?
— В апреле 2022-го года, когда я поставила спектакль «Х.. войне! Украина. Письма с фронта». После этого посыпались угрозы лично мне, началась травля моих спектаклей. В Интернете стали появляться сообщения: такого-то числа будут играть спектакль Юлии Ауг, а не прийти ли нам туда и не показать, что мы действительно о ней думаем? Начались звонки в театры, обещания закидать г.вном сцену. Один известный продюсер, вхожий в верхние эшелоны власти, предупредил меня, что меня уже «внесли в списки», что на меня готовится уголовное дело. И мне пришлось уехать. К счастью, у меня была Эстония — страна, в которой я родилась и выросла, которая, правда, сначала дала, а потом отобрала у меня гражданство, но, по крайней мере, у меня там сейчас есть вид на жительство.
— …и работа. Далеко не все уехавшие из России люди смогли так адаптироваться за границей. У вас ведь один спектакль за другим, причем, в основном — в эстонских театрах.
— Да, мне грех жаловаться.
— Только что в Эстонском драматическом театре вышел ваш спектакль «Эйзенштейн» о взаимоотношениях художника и власти. Как вам кажется, есть ли перекличка между Сергеем Эйзенштейном, который поддерживал русскую революцию и (до определенного момента) сталинский режим, и нынешними Z-пропагандистами?
— Для Эйзенштейна революция 1917-го года была колоссальным двигателем творчества. Он принял ее совершенно искреннее и был настоящим вдохновенным пропагандистом. Его образы работают до сих пор, более того, они стали частью истории. Фразу «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет», которую в фильме Эйзенштейна говорит Александр Невский, реальный Невский не говорил. Это фантазия сценариста. Но эта фраза вошла во все советские учебники как исторический факт. Или сцена из «Броненосца “Протемкин”», в которой матросов накрывают брезентом и расстреливают. Жуткая сцена, от которой у зрителя мурашки по телу идут. На самом деле это тоже вымысел — расстрелы происходили иначе. Но
так работает эта система образов — ты начинаешь в это верить.
И люди, которые были участниками тех событий, впоследствии вспоминали, что именно так все и было. Они сами начинали в это верить. Так что тут все дело в мере таланта. У Эйзенштейна талант был огромным. А что можно считать наивысшим художественным достижением нынешней власти? Певца Шамана? Ну, извините…
— Эйзенштейна ведь несколько раз запрещали.
— Когда в 1937-м году он снял фильм «Бежин луг», его обвинили в формализме, а фильм просто смыли, от него осталось всего несколько фотографий. Впоследствии Эйзенштейну пришлось каяться за это. И его следующий фильм «Александр Невский» должен был его реабилитировать. И действительно, фильм был принят на ура, получил Ленинскую и Сталинскую премии. Но и с этим фильмом тоже все оказалось непросто. Когда в 1939-м году был подписан пакт Молотова-Риббентропа, этот фильм моментально сняли с проката, и даже музыка Прокофьева из него перестала звучать, — СССР же стал дружить с Германией, а в «Александре Невском» немецкие рыцари изображены в негативном ключе. Но как только началась Великая Отечественная война, этот фильм опять вышел на экраны и стал своего рода манифестом против немецко-фашистских захватчиков, а главная музыкальная тема «Вставайте, люди русские» стала восприниматься прямо-таки как воззвание. Вот такой эффект имеет талантливое произведение.
— Почему же работает кремлевская пропаганда, ведь в ней нет таких талантливых людей?
— А этот механизм работает в любом случае. Я вот смотрю, сколько сил тратит российская пропаганда на то, чтобы уничтожить репутацию Аллы Борисовны Пугачёвой. И я вижу, что ей это во многом удается. У меня есть знакомые в российской провинции, мы с ними иногда переписываемся. Они не имеют никакого отношения к театру или кино, это
очень простые люди, которые смотрят телевизор и верят всему, что там говорят. И вот они мне пишут, что, мол, раньше они так любили Пугачеву, а теперь вообще не хотят слушать ее песни,
потому что она предала свою родину.
— Я как раз хотела спросить вас про постановку «Айсберг» по пьесе Михаила Дурненкова, премьера которой состоялась в 2023-м году на фестивале «Летят журавли» в Каннах. Там ваша героиня — женщина, вообразившая себя Аллой Пугачевой. Но это ведь не про сумасшедшую спектакль?
— Нет, конечно. Она не сумасшедшая. Она настолько одинокий человек, что единственный для нее свет в окошке — это Алла Пугачева. Она настолько ее любит и считает для себя ролевой моделью, что хочет и внешне на нее походить, и свою жизнь строить похожим образом. Она даже дочь свою назвала Кристиной, чего та категорически не приемлет. А потом эта женщина приходит на шоу «Голос» и случайно слышит, что о ней говорят члены жюри, — мол, куда эта страшная толстая тетка лезет? И это ее ломает. Но нет, она не сумасшедшая. Это история, во-первых, про попытку матери и дочери услышать и понять друг друга, а во-вторых, про то, как человек, переживший внутренний слом, пытается восстановиться и собрать себя заново.
— В советские годы Алла Пугачева воспринималась как самый свободный человек в стране.
— Ну так она и сейчас такой воспринимается. Те, кто подвержены кремлевской пропаганде, ее ненавидят, а те, кто могут объективно смотреть на вещи, ею восхищаются, она для них нравственный эталон. При том, что Алла Борисовна не делала никаких громких заявлений и вообще скупа в своих комментариях. Она просто ведет себя достойно.
Но сегодня человек, который просто ведет себя достойно, становится героем. Вот ведь в чем ужас-то!
