Наталья Михайлова: Все нормально

Обратите внимание: материал опубликован 1 год назад

Президент Эгил Левитс в годовщину оккупации Латвии сообщил нелатышской части общества: «Вы наши, только когда вы интегрировались». И посоветовал русскоязычным  стать «нормальными членами общества». Так и сказал: Nāciet mūsu sabiedrībā un esiet normāli sabiedrības locekļi, tāpat kā visi pārējie. В этой фразе прекрасно все.

Например, первая часть высказывания — «приходите в наше общество» подразумевает, что в Латвии есть «наше общество», а есть чье-то еще. Что существует два или, может, даже больше частей латвийского общества, которые известны президенту, который когда-то обещал стать президентом для всех жителей Латвии. Для вступления в общество надо знать латышский язык и говорить на нем публично. В семье можно не прятаться.

Приглашение напоминает агитацию по вступлению в какую-то партию: вступайте «в нас», и мы будем вместе с вами жить.

Вторая часть — «будьте нормальными членами общества, так же, как все остальные». Кто эти «остальные» — вопрос отдельный, глобальный и философский. У разных людей на него могут быть разные ответы.

Например, имел ли в виду президент принцип «нормализации?» Если да, то это к нам, социальным реабилитологам, потому что нормализация — это главная цель социальной реабилитации для человека с нарушениями или риском нарушений.

Если в двух словах, то принцип нормализации, изученный и описанный в разные годы — см., например, N. Bank-Mikkelson (1980), K. Grunewald (1986), B. Nirje (1970) — это перенесение акцента с «ущербности» и чуждости людей с нарушениями «здоровому» большинству, на принятие их в качестве полноправных членов социума.

В случае со словами президента, можно предположить, что те, кто не вступил еще в «наше общество» — явно люди с нарушениями. Функциональными либо когнитивными, не уточняется.

В нормализации — масса аспектов: это и нормальный (то есть, обычный) режим дня, возможность изменять по своему желанию время подъема утром и продолжительность сна, нормальный ритм недели (чередование рабочих дней и выходных), нормальный ритм года: будни, праздники, отпуск. Нормальное функционирование организма, например, полноценная еда, регулярный стул, суточные ритмы (сон, бодрствование и пр.), регулярная смена поз во время бодрствования и сна, чистое тело, чистая одежда, чистый воздух и пр. Нормализация в социуме: общаться с другими людьми, понимать и усваивать, иметь семью, друзей, пользоваться общественным транспортом… И т.д. и т.п.

Ах, да. Непременное условие принципа нормализации: возможность самостоятельно изменять что-то, выражать собственное желание, право знать, что собираются сделать.

Но самое главное — принцип нормализации не означает, что люди с нарушениями становятся обычными людьми, такими, как остальные, это значит, что их окружение становится нормальным и, тем самым, становится нормальной жизнь людей с нарушениями. Их окружение помогает адаптироваться тем, кому это необходимо.

Получается, есть часть русскоязычных, которая, по мнению президента, не соответствует «норме» и не являются частью латвийского общества. Их условные ритм жизни, чистота одежды, частота стула, а также религиозные, сексуальные и политические пристрастия не укладываются в норму. Ну допустим, они не соответствуют тем же показателям самого главы страны или, например, депутата Я.И.

Что же делать? Может, поговорить с ними напрямую? Создать условия для диалога? Помочь чем?

Конечно, нет. Надо их не слушать. Надо высказаться таким образом, чтобы оттолкнуть еще больше. Принять соответствующие законы. Об образовании, например, несмотря на пикет педагогов, где четко заявлялось вообще об отсутствии каких-то учительских ресурсов.

Может, я разочарую президента, но общество — оно такое разнособранное.

Вот у меня под окном в Болдерае такое общество собирается иногда, можно деньги брать за билеты. На днях наблюдала картину, как мужчина без одной ноги на коляске пытался прорваться в кафе за бесплатной едой, аргументируя единственной ногой, а его не пускал другой мужчина, заявляя, что у него тоже всего одна нога и он на ней стоит и стоять будет. Разговор шел преимущественно на непереводимом болдерайском диалекте.

Я могу подойти и сообщить им, что они — не «наше общество». Но лучше я не буду рисковать.

Только вот эти люди — тоже наше общество. Как и те, кто пришел на спектакль к Херманису или соберется на очередное заседание в Сейме, или несет цветы к неугодному памятнику, или кладет их на могилы в Лестене, или бежит марафон в поддержку Украины, или идет прайдом в Верманском парке.

Это все — «мы», и как-то с этим вам надо жить.

На прошлой неделе мне позвонили и пригласили выступить спикером на одном популярном фестивале, поучаствовать в дискуссии на тему единства в обществе с точки зрения разных поколений. Я отказалась, потому что уже спланировала эти даты. Сегодня я бы отказалась по другой причине. Мне есть, о чем говорить, но уже не хочется.

А так — все нормально.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное