«Коронация» Модзелевского, «Последняя жертва» Островского, «Игроки» Гоголя. Это почти треть взрослого репертуара большой сцены Vene Teater, однако составить по трем постановкам представление о труппе можно только самое общее: труппа добротная, разновозрастная, интересная.
Лучше всего она выглядела в «Последней жертве», где актерам дышалось вольно, где каждый был хорош, где даже самая маленькая роль выстроена как камео. Казалось бы — после того Островского, что осенью продемонстрировала Лаборатория Дмитрия Крымова, всякий другой Островский будет пресен. Ан нет.
Украинский режиссер Влад Троицкий знает, чем подкупить зрителя. Теплотой, человечностью, естественностью, умением остановиться за шаг до благостности. И пусть Троицкий-сценограф сильно уступает Троицкому-постановщику (громоздкие и невыразительные декорации, которые меняют на глазах у публики, катастрофически замедляя действие, — самое слабое место таллинской «Последней жертвы»), пусть порой рвет тонкое кружево собственной работы лобовыми метафорами (то богатый купец потчует гостей зеленой жижей, которую надлежит есть из огромных эмалированных мисок деревянными палочками, то карточная игра изображается коллективной игрой на барабане), — даже это не вызывает досады или отторжения.
Режиссер рассказывает историю близко-близко к тексту Островского, но из его бережности, из нежности к словам, персонажам, актерским индивидуальностям вырастает абсолютно внятная авторская концепция: поиск и нахождение света. И она замечательно транслируется залу.
«Последняя жертва» больше всего порадовала, «Коронация» больше всего огорчила. Разумеется, каждый режиссер волен (более-менее волен) видоизменять пьесу в пользу своего видения пьесы. Выводить на сцену всех действующих лиц разом и сводить характеры к схемам. Назначить себя на роль Короля и устроиться на возвышении, в кресле-качалке, — остальные обойдутся стульями, — притягивая к себе внимание начальственным покриком и ярко-красным шарфом на шее.
Был бы результат.
Но его не видно.
Почти два часа без антракта зрителям показывают, что несчастья людские есть следствие конфликта отцов и детей. Это догма, это аксиома, аргументы «против» не рассматриваются, аргументы «за» не требуются.
Почти два часа декларации одной-единственной мысли! И финал: отец умирает, «королевство» — возможность распоряжаться собственной жизнью — наконец-то переходит сыну. Главному герою. 30-летнему! Врачу! И теперь он станет самостоятельным! Бросит «скорую помощь» и жену! Уйдет в фотографы и к проститутке!
Кто хочет, пусть ищет и находит здесь глубины. Развернутое интервью с автором спектакля, новым художественным руководителем Vene Teater Игорем Лысовым в помощь: оно является частью программки, в нем изложен замысел «Коронации».
Третье название в гастрольной афише — «Игроки». В отличие от «Коронации» и «Последней жертвы», появившихся на свет в ноябре 2015- го, это постановка со стажем. Не исключено, что некоторая излишняя суетливость и размашистость штрихов — свидетельство возрастных изменений спектакля, сделанного пермяком Сергеем Федотовым четыре года назад. Однако это — частности. А в общем и целом
«Игроки» — работа высокого класса. Такую продуманность рисунка, такую слаженность ансамбля поискать;
видно, как много удовольствия получают исполнители, разыгрывая, как по нотам, плутовскую комедию Гоголя. (Да, комедию. Беспорядочная пальба и самоубийство Ихарева под занавес — акт режиссерского произвола. Только плетью обуха не перешибешь: зрители все равно выходят из зала с легким сердцем.)
Замечательная сценография Екатерины Седовой заслуживает отдельного разговора. Такие интерьеры — вроде бы исторические, с множеством убедительных подробностей, и при этом с я рко выраженным драматическим характером — мало кто умеет строить; наша Моника Пормале, например, но потому она и ездит по всему миру. А про Екатерину Седову информации в Сети не найти...
Хорошая была идея с гастролями, правильная.
И если в обозримом будущем эстонцы к нам не выберутся, придется, пожалуй, ехать в Таллин — Федотов весной выпускает «Зойкину квартиру» Булгакова.
