Сейчас во всем мире модно ставить классические пьесы в современной интерпретации, вновь и вновь убеждаясь, что классика — вечна, да и люди не меняются. Вот и режиссер Виестур Мейкшанс снова обратился к классике, и поставил в Лиепайском театре мольеровского «Мизантропа» в современной версии британца Мартина Кримпа.
«Мизантроп». 350 лет спустя
Мартин Кримп перенес действие пьесы Мольера из Парижа XVII века в современный Лондон. Только главный герой — Альцест — сохранил данное ему Мольером имя, остальные получили современные английские имена. Так, возлюбленная главного героя стала Дженнифер. Разумеется, герои теперь не придворные короля-солнца, Альцест стал драматургом, Дженнифер — американской кинозвездой, остальные персонажи тоже из мира кино или вокруг него. Премьера версии Кримпа состоялась в лондонском Театре комедии в декабре 2009 года и стала театральным дебютом актрисы Киры Найтли, сыгравшей Дженнифер.
На латышский пьесу перевел Раймонд Киркис, причем сохранил стихотворный текст. Но что забавно, временами это очень похоже на рэп. Тоже вполне в духе современных реалий.
Сценографию, движения, звук и музыкальное оформление сделал режиссер Виестур Мейкшанс. Художник по костюмам — Байба Литиня. Видео-художник — -8, художник по свету — Кришьянис Страдзитис. В спектакле занят также технический персонал Лиепайского театра.
«Говорите правду, одну только правду»
Это уже вторая работа Виестура Мейкшанса в Лиепайском театре: три года назад он поставил «Портреты. Волки и овцы» по пьесе Александра Островского. Вещь получилась захватывающей и потрясающе стильной. И вот — снова работа в Лиепае, снова обращение к классике, но на этот раз режиссер взялся за «Мизантропа» Жана-Батиста Мольера, написанного в 1666 году. Точней, поставил он современную сценическую версию британского драматурга Мартина Кримпа (подробней о том, чем режиссера привлекла пьеса, рассказано тут).
Самое главное — то есть характер и мировоззрение главного героя — остались без изменений. Виестур Мейкшанс рассказал о своем видении персонажа: «В центре постановки человек с очень своеобразным характером — он знает, как все должно происходить и выглядеть. И он старается весь мир привести в соответствие со своим пониманием. Его восприятие мира идеализировано, у него много прекрасных убеждений о честности, верности, духовной чистоте. Его взгляды в своем роде радикальны. Своим радикализмом он бросает вызов окружающему миру и мешает ему.
Он неприятный человек, ибо честен. Он неприятный человек, потому что выступает против лести и лицемерия. Но наш мир требует умения приспосабливаться.
Нормы поведения в обществе требуют быть вежливым, но не открытым. Какой будет цена этой честности?»
Как показалось Пристрастному зрителю (тм), проблема главного героя не в неумении приспосабливаться и не в стремлении резать правду-матку. Помните, другой литературный герой заметил, что «правду говорить легко и приятно»? С этим не поспоришь. Но в случае с героем «Мизантропа» все немного не так. Да, сказать дураку в глаза, что он таки дурак — удовольствие невероятное. И чёрт с ними, с последствиями! Так ведь правдолюбу и правдорубу Альцесту мало сказать то, что он думает, ему хочется быть гуру правды. Тут и кроется суть конфликта с окружающими. Они действительно лживые и двуличные в массе своей, но с чего вдруг им следует подстраиваться под человека, который возомнил, что он лучше других знает, как надо? К тому же он и сам далеко не ангел, но свои недостатки в упор замечать не хочет.
С небес на землю
Виестур Мейкшанс сделал дивный пролог. Представьте — откуда-то сверху на тросе спускается главный герой. Царапает пером по бумаге, комкает и отбрасывает листы, снова пишет... На заднем плане какие-то пальмы. Появляются остальные действующие лица пьесы. Молча стоят рядком. Тут вносят чучело волка и вскоре уносят. Затем и остальные покидают сцену. Остается лишь главный герой, который оказывается прикованным за ногу. Он рвется, пытаясь освободиться, но его затягивает в люк. Содержание классической пьесы известно, и сразу просятся параллели с «Мизантропом» — мол, герой, как загнанный зверь, оказался в западне и скован условностями света, которые его и затягивают в свои темные глубины. Эк Пристрастный зритель наворотил психологизма-то! Ладно-ладно, смотрим дальше.
Итак. Альцест (Гатис Маликс) — драматург и сценарист. К нему с просьбой оценить пьесу приходит лебезящий и приторно-сладкий Конвингтон (Леон Лещинскис) и читает редкостную чушь, рифмы даже не уровня «любовь — кровь», а «ботинок — полуботинок». Разумеется, Альцест заслуженно называет это дерьмом, друг и вечный миротворец Джон (Эдгар Озолиньш) безуспешно пытается сгладить углы, оскорбленный Конвингтон уходит, грозя местью и проблемами.
Тем временем возлюбленная Альцеста Дженнифер (Агнесе Екабсоне) снимается в кино по сценарию главного героя. Альцест приносит режиссеру Саймону (Роланд Бекерис) сценарные правки, попутно заявляя тому, что режиссура его — дерьмо, и как режиссер он никуда не годится. Саймон впадает в бешенство и орёт. Впрочем, он всё время орёт.
Альцест третирует Дженнифер сценами ревности, переходя на оскорбления. А вот и другие персонажи — Алекс, самоуверенный и местами самовлюбленный агент Дженнифер (Каспар Годс); радикальная феминистка и журналистка Эллен (Лаура Ерума), глядя на которую понимаешь, почему «радфемка» стало вполне себе ругательством; стареющая дива Марсия (Инесе Кучинска), ревниво относящаяся к успехам Дженнифер; и начинающий актер Джульен (Мартиньш Калита), ради получения хороших ролей готовый абсолютно на всё.
И вот они снимают фильм, выясняют отношения, строят козни; Альцест постоянно заявляет, что все люди идиоты, и знать он их не хочет, и общество в целом испорчено и никчемно, и не будет он следовать его правилам... Марсия обвиняет Дженнифер в неподобающем поведении — причем эдак сладенько, под соусом «о тебе же забочусь», Дженнифер в долгу не остается.
Диалог напоминает схватку двух ядовитых гадюк.
Попутно дамы переодеваются к съемке очередного эпизода — парочка в исполнении Дженнифер и Джульена садится на заднее сиденье драндулета, за рулем которого Марсия в образе тетки, то и дело прикладывающейся к бутылке... Грохот разбивающейся машины. Конец первого действия.
Во втором действии тоже много интересного, остановимся на двух сильнейших эпизодах. Разбитая машина. Альцест устраивает Дженнифер очередную оскорбительную сцену (а всё Марсия с ее подставами!), Джен и Джульен залезают в перевернутый драндулет, и Альцест начинает поливать их «кровью». Один флакон, второй, и на себя тоже... Всё это — под непрекращающееся выяснение отношений. И вот
эта льющаяся кровь превращает ссору в нечто гораздо более глубокое и, пожалуй, трагичное.
А вот и финальная сцена. Дженнифер устраивает вечеринку в стиле Луи XIV, эдакий оммаж Мольеру. Все являются в соответствующих эпохе нарядах и париках. Кроме Альцеста, разумеется, который с истерическими криками отшвыривает парик, заботливо припасенный для него Джоном. Он даже кровь не смыл. Очень знаково, да. Алекс приносит пачку газет и выясняется, что Эллен спровоцировала Дженнифер на откровенный разговор, и актриса оторвалась — и этот ничтожество, и тот... Досталось всем! На вопрос «Как ты могла?», мол, ведь и слова не было сказано, что это для печати, Эллен отвечает: «Мне надо думать о своей карьере!». Разражается дикий скандал, Дженнифер разве что на части не рвут. И тут Альцест зовет любимую Дженнифер «...уголок искать вдали от всех, где мог бы человек быть честным без помех!». И в этом уголке создать семью, да. Но его ждет чудовищный афронт. Дженнифер отвергает это предложение и чуть ли не на пальцах объясняет, что она — такая же, как те, кого он так презирает! Остальные герои подходят поближе к ней, эдакая «стая товарищей, всё тесней сжимающая кольцо». Так они и стоят друг против друга — «придворные» и измазанный кровью изгой. А на экране тем временем весь спектакль прокручивается от финальной сцены к началу...
В общем, актуальная история получилась, согласитесь.
Режиссер назвал всё это «комедией о честности», но тут можно поразмыслить не только о правде, лжи и лицемерии, но о дружбе и любви, вспомнить когда-то вбитое намертво в голову «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя»...
И, чёрт возьми, порадоваться, если можешь себе позволить под это общество не прогибаться!
Напоследок
Виестур Мейкшанс в этой постановке сделал сам чуть ли не всё — кроме режиссуры, создал сценографию, музыкальное оформление, поработал и хореографом. И получилось прекрасно. Сценография, как Виестур и говорил в процессе работы, почти всё время минимальная — съемки ведь. И только в финале, во время вечеринки, сцена кардинально преображается — это лес, точней, близко поставленные голые стволы и пара-тройка веток с листьями. Очень интересный ассоциативный ряд напрашивается.
Роль Альцеста — первая главная роль Гатиса Маликса. Роскошных ролей второго плана у него уже было немало, пять номинаций «Ночи лицедеев» как «лучший актер в роли второго плана» говорят сами за себя. Интересно, как критики оценят его Альцеста?
