Неординарный случай дает повод порассуждать, насколько это справедливо, что ни спонсоры, ни государство не откликнулись (пока что) на призыв сделать здесь музей... Все здесь противоречиво. С одной стороны, история частная. Некоторые даже говорят, что если бы хотели сделать музей, то пусть бы подарили особняк государству с условием устроить там музей. Кстати, так это сделала Татьяна Сута, передав государству в лице Латвийского Национального художественного музея квартиру на Элизабетес, где уже несколько лет работает квартира-музей ее родителей, именитых художников Романа Суты и Александры Бельцовой. Кстати, музей достаточно популярен. Но, пожалуй, это исключение из правил.
А где тогда жить «коммуне Скулме-Димитерсов», которые бы могли сохранить наследие? И которые после смерти Джеммы не могут оплатить огромные счета, в месяц выходит по 2 тысячи евро — прежде эту сумму покрывала пенсия художницы. И все усугубляет то обстоятельство, что за недвижимость в 300 квадратных метров и землю в престижном районе приходится платить ежегодный налог. В прошлом году, еще при жизни Джеммы, ей была вручена премия в 10 тысяч евро от меценатов Зузансов, но что теперь?
И вот с другой стороны, очень жаль, что мы можем потерять уникальный сгусток истории искусства и вообще истории Латвии. Но у государства другие заботы — вот, по счастью,
пару лет назад реконструировали масштабно Латвийский Национальный художественный музей, теперь в конце февраля примутся за выставочный зал «Арсенал»... Вроде бы «история успеха» у нас, культурная жизнь кипит, но... не до «персональных» музеев.
И жаль, что не хватает у нас в Латвии такого мецената, как великий виолончелист Мстислав Ростропович, который незадолго до своей смерти вложил большие деньги в создание в Санкт-Петербурге музеев великих композиторов Модеста Мусоргского и Дмитрия Шостаковича...
Мне это напоминает судьбу уникального дома-музея выдающегося латышского скульптора Густава Шкилтерса, я там успел побывать в последний день перед закрытием музея, 16 лет назад... Густав Шкилтерс (16 ноября 1874 — 24 сентября 1954) — один из основателей профессиональной латвийской скульптуры. В 1974 году (через двадцать лет после его смерти, однако!) в Риге на ул. Даугавгривас, 9, был открыт мемориальный музей его имени, который был совершенно неповторим (не просто слова).
Это был музей не просто скульптора, это был музей образа жизни XIX — начала XX века. Как говорится, там все дышало историей — от изразцовых печей до хранительницы очага, которая работала в этом тихом уголке латвийской столицы до последнего дня. И закрывая двери в последний день работы музея, плакала. Не помогло даже то, что именно Шкилтерс разработал дизайн ордена Трех звезд.
Ладно, отбросим сентиментальность. Там было осложнение — земля оказалась хозяйской, а один ремонт водопровода стоил золотых денег. И легче оказалось обоим сторонам — закрыть музей, являвшийся филиалом Латвийского национального художественного.... Тем паче, что вроде не было у нас тогда «истории успеха», так что бесподобный музей закрыли, а всю экспозицию отправили в запасники «Арсенала». А что в результате? На Даугавгривас теперь близнец-небоскреб Z-Tower, современные гостиницы... Есть инвестиции, многомиллионные, но... не в старинный же дом.
Говоря о «персональных» музеях, можно сказать, что хорошо, что у нас есть квартира-музей собирателя дайн Кришьяниса Барона, и сразу несколько музеев Райниса — в Юрмале и в Риге. Правда, тот же музей Райниса открыли совсем недавно, спустя почти сто лет после смерти классика, и что там осталось? Только стены.
Иногда бывает так, что история действительно ничему не учит. И в результате эта история уходит. Жаль, если уйдет история дома Джеммы Скулме, которая была, как ни крути, центральной личностью в изобразительном искусстве Латвии XX века.
