Аскеров поддерживает идею коллективной ответственности — и тех, кто уехал, и тех, кто остался.
«И говорить «мне-то за что», «я-то почему терплю?». Да, виноват. У тебя было 22 года, чтобы как-то побороть это, участвовать в борьбе. Видимо, не смог, значит, виноват», — заявил он.
«Спорт — вне политики. Ничего подобного! Спорт не бывает вне политики. Те, кто говорит, что спорт вне политики, врут. Потому что, ребята, вы получаете за свои олимпийские медальки что? Деньги от государства. Хоккеистам за хоккейные победы дают автомобили — тоже на деньги государства. Спорт финансируется из государственного бюджета. Где же спорт вне политики? Как он может быть вне политики, если госкорпорации спонсируют футбольные клубы? То, что сейчас футболисты наказаны, все спортсмены отлучены, запрещены до полной блокады спорта — это правильно. Да, надо получить за то, что вы, ребята, поддерживали все это в той или иной степени. Или в той или иной степени недостаточно боролись против того, чтобы этого не случилось. А раз случилось, то вы все за это отвечаете. И в 1945 году немцы дружно сказали: «Ой, а мы не знали». Все все прекрасно знали и понимали, что происходит. И сейчас все все прекрасно знают, поэтому должны получить все: и спортсмены, и артисты, и музыканты, и обычные люди. Должна быть коллективная ответственность... Это справедливо. Возбудить против меня уголовное дело — это маразм, а коллективная ответственность — это правильно», — уверен он.
Аскеров покинул РФ через 10 дней после начала войны. «Для меня триггером стало, когда стали закрываться социальные сети, когда стали закрываться оппозиционные газеты, когда иное мнение — отличное от государственного — стало уголовным преступлением. Когда твое несогласие с государственным каналом является уголовным преступлением, это означает, что надо уходить — или сидеть. Это возвращение в Советский союз, в который мне больше не хочется. Я там жил какое-то время, это было ужасно. Когда стали закрываться окна и воздух стал слишком спертым, стало понятно, что, пока не закрылись последние двери, надо уходить...
Начинают искать внутренних врагов — это как в 1937-м. Если у вас 1937 год, если вам так хочется — хочется побольше доносов, что, в принципе, мы и видим, то я предпочитаю на все это смотреть с другой стороны», — пояснил он.
Пока Аскеров находится в Азербайджане.
«Кроме Северной Кореи, Эритреи и России, видимо, все остальное свободнее. Сейчас надо говорить о том, что главное — не быть в России, а уж где... Я вообще уехал из страны — дал понять, что меня со страной ничего не связывает... Каждый для себя принимает решение. Я для себя принял решение, что в таких условиях я не могу находиться в этой стране. Я там себя не вижу. А дальше — любая точка мира, где можно жить и быть свободным.
По сути, я был ограблен в один момент собственным правительством, когда по итогам этого ничего не обоснованного военного вторжения были приняты санкции, все банки оказались отрезаны, и я в один момент оказался без доступа к собственным средствам... Эмиграция — не самая приятная штука. Ты себя вдруг ощущаешь персонажем булгаковского “Бега”», — добавил Аскеров.
