Или чтобы мы на нее посмотрели (она, наверное, догадывается, что это в высшей степени духоподъемное зрелище: красивая, умная, светлая женщина, внешне не очень похожая на ту, что мы видели в фильмах Бергмана, но на женщину 75 лет не похожая вовсе).
Или чтобы посмотреть на нас.
Мы ей понравились, кстати. Даже очень.
«Я не бывала здесь прежде. Но как-то сразу позабыла и про долгую дорогу, и про джет-лаг — такими счастливыми здесь выглядят люди. Счастливыми, радостными, добрыми, открытыми... Быть может, это из-за того, что с их плеч слетела тяжесть многовековой оккупации. Не знаю. Но я ощущаю исходящее от них тепло. Поверьте, я такого никогда и никому прежде не говорила.»
«Говорить» — вообще не ее стиль. Лив смеется, вспоминая первые съемки у Ингмара Бергмана: ей 26, она норвежка, а режиссер прежде не работал с иностранками; она мало что понимает по-шведски, всего стесняется, и счастье, что в ее роли почти нет слов: она играет в «Персоне» известную актрису, которая вдруг замолчала посреди спектакля, то ли действительно онемела, то ли обиделась на весь мир.
«Я впервые в жизни встретила человека, сумевшего открыть во мне чувства и мысли, о которых никто другой даже не подозревал. Бог мой, да и я сама не подозревала! Он слушал меня и понимал все, что я пыталась выразить. Он создавал атмосферу, в которой могло произойти что угодно — и происходило чудо. Он гений — Бергман.»
В «Осенней сонате» ей прошлось говорить очень много:
– Монолог на трех страницах. Слова, обращенные к матери-пианистке: «Я была куклой, с которой ты играла, когда у тебя выдавалась свободная минута. Когда я болела и капризничала, ты поручала меня заботам няньки или папы. А сама запиралась в своей комнате и работала, и никто не смел тебе мешать...»
О, я помню этот долгий съемочный день. Точнее, эту съемочную ночь. Я читала свой монолог, глядя в камеру. А потом, отдельно, камера должна была снимать лицо Ингрид Бергман. Ее реакцию на все упреки «дочери». Ее слова «Я люблю тебя. Пожалуйста, обними меня. Прости меня».
Ингрид сказала: «Я не могу это произнести». Но никто не был вправе менять реплики, написанные Бергманом. «Я уйду!», — сказала Ингрид и выскочила из павильона, а Бергман за ней. Они стояли в коридоре и кричали друг на друга. Долго. И в какой-то момент я поняла, что никакого фильма не будет.
Потом все смолкло. Они вернулись — оба. Бергман скомандовал оператору, и Ингрид сказала в камеру «Я люблю тебя ». И все остальные реплики.
Она говорила — «Я люблю тебя», а в ее глазах была ненависть.
И это она получила «Оскар» как лучшая актриса, а не я со своим трехстраничным монологом.
(«Оскар» в тот же 1979-й год получил и Ингмар Бергман — за лучший оригинальный сценарий. У Лив Ульман, несмотря на многочисленные номинации, нет ни одной статуэтки от Американской академии кино. Зато в ее биографии был беспрецедентный случай: в 1974-м, после фильма «Сцены из супружеской жизни», Лайза Минелли, Элизабет Тейлор, Джейн Фонда, Ширли Маклейн и многие ее другие коллеги опубликовали письмо, в котором объявили Лив Ульман лучшей из актрис мира. Лив Тайлер назвали в ее честь.)
Ингмар Бергман с тех пор не сотрудничал с Ингрид Бергман. Лив Ульман он снял в десяти своих фильмах. Последняя их совместная картина — «Сарабанда» — датирована 2003 годом.
«Мне понадобилось какое-то время, чтобы почувствовать себя в кинематографе Бергмана спокойно и уверенно. Но работа с Ингмаром всегда была удовольствием. Он очень верил в актеров. По сути, давал им на площадке образование, в котором можно было только мечтать. Сложно ли было у него сниматься?..
Когда ты в Голливуде и тебе надо быть для всех лапочкой и милашкой — вот где сложности.
А не у Бергмана.
Она больше не хочет играть в театре (хотя делала это еще три года назад — в Национальном театре Осло, в драме Юджина О'Нила «Долгий день уходит в полночь»). Ставить — пожалуй, опыт есть. Снимать кино — тоже не против: у нее это хорошо получается. Но лучше все же сосредоточиться на написании книг, считает Лив. Ее всегда окружали удивительные люди, а еще важней, — она 20 лет была послом доброй воли от UNICEF и председателем Международного Комитета спасения. Насмотрелась такого... «Знаете, мы ведь чудовищно разобщены. Как господа и слуги в «Фрекен Жюли» — одни в графских покоях с видом на прекрасный сад, другие — в подвале на кухне. Мы понятия не имеем друг о друге. О несчастьях жителей Макао. О тех, кто умирает от вируса Эболы. О том, кто чувствуют люди, запертые до конца дней в лепрозориях. Но стоит тебе лишь раз столкнуться с чужой бедой — ты не сможешь выкинуть ее из головы уже никогда...»
«Лив» по-норвежски означает «жизнь».
