- Николай, для «затравки» задам такой вроде чисто художественный вопрос: твое любимое время года?
- Я, наверное, попытаюсь рассказать о том, почему я люблю все времена года и в ходе этого придумаю, какое мое самое любимое...
- Но все-таки подумай, какое одно из четырех времен года выберешь?
- Давай подумаем... Есть такая версия, что самое любимое время года для охотника - осень. А я люблю охотиться. Любил. Мое позднее детство и юность прошли под Вяткой в России, откуда я родом, и мы ходили на охоту, у меня было во время нее эйфорическое состояние. И у меня было ружье, нелегальное. За давностью лет пусть простят, это еще в советское время было. А время было такое, что за бутылку водки у одного алкоголика купил ружье. Я учился в восьмом классе и без ведома родителей купил еще и гильзы какие-то.
- Вечная Россия, сюжет не только для «Ворошиловского стрелка» Говорухина!
- А потом еще купил и всякие причиндалы для зарядки патронов. И выписал журнал «Охота и охотничье хозяйство». И пошел стрелять. Хотя на самом деле в охоте для меня главное необязательно было попасть в цель. Но трофеи были. Первый трофей - две кряковые утки. Классическая утиная охота. И был такой эйфорический день и вечер.
- А животных не жалко?
- К этому вернемся попозже... Ладно - жалко. Но это тоже тема для такой некоторой дискуссии, длительной. Жалко тем, кто не охотники. Потому что они не знают, что такое охота, не испытали это чувство.
Самое любимое ответвление охоты, в котором я преуспел до тонкостей - это осенняя охота на рябчика с манком. Ты находишь место, где преимущественно обитает рябчик. Вот октябрь - как раз то самое время. Ты выходишь в лес, становишься тихонько, берешь манок и... начинаешь манить. Манок - это такой свисточек, с помощь которого имитируется песня рябчика. Это надо делать очень тонко, для этого нужен более-менее хороший музыкальный слух, иначе ты не сможешь сымитировать песню рябчика. Малейший прокол - и рябчик это чувствует и перестает отзываться. Но если все делаешь правильно, то два-три перелета и рябчик становится все ближе и ближе к тебе. Самец рябчика летит как раз на песенку самца, чтобы соперничать, драться. И ты его - хоп!
Так что, по большому счету, будем считать, что любимое время - осень. Исходя хотя бы из соображений красоты этого времени.
И для меня, как художника, важно, что осенью нет яркого, жгучего солнца, которое слепит глаза. Зрачок сужается и ты не так тонко видишь цвет. А при серой погоде, сером небе багровые леса изумительно «читаются».
- Читатель, который не знает твое творчество, по прочтении этих строк может подумать - ну, прямо Шишкин! Тем не менее ты у нас считаешься одним из самых ярких художников именно абстрактного направления...
- Беспредметного, скажем так.
- Хотя в рамках выставки выставлен автопортрет времен твоей юности - чистая классика. А теперь почему «беспредметное»?
- Потому что я, как и все художники, начинал с натурного, учился изображать, ловить портретное сходство, учился писать психологический портрет и т.д. Но настал момент, когда я осознал, что каждый вид искусства должен выражаться средствами, присущими именно этому виду искусству. Скульптура, наверное, должна выражаться формой. У графики, рисунка свои средства - черный и белый цвета, линия, пятно. А у живописи – это, наверное, все-таки цвет. Так что даже не живопись (это понятие устарело), а цветопись, когда ты пишешь музыку цветом.
Но я до сих пор езжу на пленэры с коллегами и пишу этюды. Но выставки этюдов не делаю. Для меня это тренировка, созерцание природных цветовых соотношений. Для меня это какая-то подсказка. Я ищу там какие-то идеи.
Потому что природа - это не только пейзаж, озеро лес, небо и т.д. Природа - это кусок стены какой-то, например. Или дорожная разметка на асфальте, какие-то интересные фактурные вещи.
Благодаря фотоаппаратуре в мобильнике иногда это фотографирую и потом вписываю а прямоугольник этот композиционный фрагмент. И зачастую в природе можно найти такие аккорды сочетаний цвета! Из головы никогда такого не вытащишь.
- О нынешней выставке...
- Это выставка более-менее концептуальная. Не просто набор каких-то картинок. Диптих, триптих. Цвета - разные, но сдержанные, полутоновые. «Неоткрытые» цвета с каким-то сдвигом в ту или иную сторону- то есть, не ярко-красный или зеленый в общепринятом понимании, а скорее красно-кирпичный и серо-зеленый - в этом разница.
- Что вдохновило на эту выставку?
- Дело в том, что я сделал для себя определенное открытие. Я изобрел формулу успеха. И так или иначе эта формула отражена в моих работах. Сделаем рывок в космос, там уж кто освоит, а кто нет.
- У тебя там интересный диптих - на одном полотне написано слово «ку», которое русскому человеку говорит все. А рядом – «Пи» (отсылка к математике). И вместе получается «Ку-пи»...
- Потому что любая выставка в наше время является выставкой-продажей. Исключая музейные выставки, конечно, хотя и там есть свои варианты. Другое дело, что я не делаю главную ставку на продаваемость.
- А зря!
- Настоящее искусство - не продается! (смеется). Но если вдруг кто-то решает покупать то, что художник считает для себя правильным, то замечательно! Но не замечательно, когда художник делает только для того, чтобы продавать, учитывая конъюктуру и желание большинства.
Хотя все очень подорожало для художников - и холсты, и краски. Зашел недавно в магазин для художников и был ошарашен ценами. Я раньше приобретал краски из Санкт-Петербурга «Мастер-класс». Это уже привычка, питерский завод «Пигмент»: мне нравятся эти краски, я знаю, как они между собой живут, работают. Есть дешевле, китайские, но они жидкие, как сметана!
- В общем, нелегко живется именитому художнику Кривошеину?
- Всем художникам сейчас живется трудно. Потому что наша, скажем утилитарно, «продукция» - это далеко не предмет первой необходимости. Среди нашей публики есть образованные люди, умеющие ценить искусство, но среди них мало способных его приобретать. А есть масса людей, способных купить, но они совершенно не нуждаются в этом деле.
Один мой знакомый состоятельный человек однажды так и сказал: «Я что, дурак, чтобы картины покупать?».
- Ну а как же для интерьера? Особенно твои «беспредметные» картины...
- Но это унизительно, когда работа является не более чем куском интерьера.
- Какое для тебя самое продуктивное время суток?
- Я уже много раз и не один год пытался устроить себе этот самый продуктивный период суток - с утра. Но как-то ни хрена не получается... Я иногда заставляю с утра прийти в мастерскую и работать, но ощущение, что я не готов. Я все время что-то хожу вокруг мольберта, что-то думаю, какие-то книги листаю и цепляюсь за любой момент, чтобы не работать. Но это уже работа - подготовка к работе. С возрастом мы уже не такие смелые, мы уже не можем делать лишь бы как. А не лишь бы как - это не так просто.
В общем, и не раз было так, что ходишь весь день, а потому в пять-шесть часов пополудни вдруг что-то выстрелило внутри - и как поперло! И идея есть, и энергия появилась.
- И часто прет?
- Все реже и реже (смеется). Но настоящий художник не должен ждать вдохновения, он должен его вызывать. И я осознаю, что не должен делать хуже, чем было. Это как в спорте - поначалу ты быстро результаты делаешь, а потом за каждую секунду приходится месяцами и годами бороться. Так и я в своей работе - сейчас более ответственно отношусь к ней и не так часто, как прежде, хватаюсь за кисть. Тем не менее, когда ближе к вечеру ощущаю готовность, вот тогда из меня искры летят. И даже зимой, в холода, от меня идет пар. И потом ухожу в ночь. И единственное, что меня останавливает - последний автобус (я все-таки дома предпочитаю ночевать).
- Если бы не было автобуса, то, может, было все еще более круче?
- Может, было бы и круче, но я очень тонко ощущаю грань "выложенности". То есть, чувствую, что могу еще работать, но лучше уже ничего не получится. Так что лучше отложить на завтра.
- Несмотря ни на что, что заставляет тебя творить дальше?
- Святость! (смеется).
А еще - исключительно потому, что я это делаю для себя. Ставлю задачу перед собой, стараюсь ее достичь, а потом сижу и оцениваю ее. И если удается - сижу и балдею. А далее, как говорится, «делай что должно и пусть будет, что будет». Много было соблазнов, разочарований в живописи. Но все-таки как подумаю, как я без нее? Да с ума сойду. И отступать поздно. Да и зачем отступать? Не хочу. Мне нравится.
ПЕРСОНА
Николай Кривошеин в 1980-90-х посещал знаменитую изостудию Абрама Зиновиевича Быкова, а также студию легендарного Виталия Борисовича Каркунова. В Латвийскую академию художеств поступил в 1993-м, которую закончил в 1999-м. Его педагогами были ведущие художники Латвии: Уно Данилевскис, Эдвардс Грубе, Янис Земитис, Имантс Вецозолс. Бакалаврскую работу защищал у Вилиса Озолса и Имантса Вецозолса. Руководители его дипломной работы были Каспар Зариньш и Алексей Наумов.
