Сына (он стал дирижером) родил, дерево посадил, дом на побережье Балтийского моря построил. Закономерно, что в довесок ко всему надо было написать книгу. Написал - с присущим ему юмором и хитрецой. Книга объемом в 216 страниц вышла в издательстве Pētergailis.
Мара Залите, коллега Зигмара по легендарному мюзиклу «Лачплесис» (один из символов 1980-х, времен национального пробуждения – «Атмоды») пишет в предисловии: «Глаза, которыми смотрит Зигис, в основном смеющиеся и ироничные. Хороший юмор. Трепещите все, кто годами ненавидел Зигмара! Написано стильно и содержание соответствует характеру Зигмара. Это Зигмар, это книга настоящая. Точные и объемные зарисовки эпохи. Мистические переживания детства. Летающие тарелки, масонская ложа, опасные встречи с преступным миром, богема и, конечно же, среда популярной музыки и оперы. Всех назвал своими настоящими именами. Скандал - будет!».
На презентации обошлось без скандалов, собрались друзья и поклонники творчества композитора, которое (на заметку широкой «русскоязычной» публике) вовсе не ограничивается бессмертным хитом «Не боюсь я муравья», ведь Лиепиньш - автор оперы «Турайдская роза», «Трансцедентальной оратории» и... конечно же, целого созвездия самых знаменитых хитов латвийской эстрады! В зале был министр культуры Латвии Наурис Пунтулис (между прочим, тоже звезда не только оперы, но и эстрады, некогда солист группы «Перконс»). И, конечно же, почти всегда рядом с Зигмаром его супруга, исполнительница многих его песен Мирдза Зивере.
Отрывки из книги прочитал артист Нового Рижского театра Гундарс Аболиньш. А сам автор книги сказал, что его книга вовсе не об эзотерике, но, подводя предварительные итоги, необходимо заметить, что его жизнь преподнесла ему множество странностей и совпадений, которые не всегда можно рационально объяснить.
«Моя жизнь подобна мозаике: каждая маленькая, цветное стеклышко принадлежит к общей картине и в каждом из них есть часть моей жизни».
В книге - рассказ о семье, которая была связана с баптистской церковью (мама пела в баптистском хоре, а отец был скрипачом). Мама закончила вокальное отделение Лиепайской музыкальной средней школы им. Эмиля Мелнгайлиса и первой мелодией, которую будущий композитор спел вместе с мамой, была Un bel dì vedremo (ария из оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй»). После чего будущий директор Оперы имел право сказать: «Я вердист и пуччинист!» (то есть, поклонник опер Верди и Пуччини).
«Воспоминания из младенчества многочисленны и странны. Они возникают из отпечатков мгновений в моем сознании. Ткань платья тети Лючии с шестерками и девятками голубовато-серого цвета, духи в разных коридорах и даже краска для стен в одной комнате. Я также узнал, как велико горе, когда ты понимаешь, что ты остался один. Однажды глубокой ночью родители, поняв, что я крепко сплю, рискнули пойти в кино. Конечно, я проснулся. Было темно, в окно светила луна, я стоял на решетчатой кровати и, должно быть, громко плакал. Это жестокое чувство покинутости, смешанное со страхом, невозможно описать. Я думал, что никогда больше не увижу свою маму. Однако она пришла с отцом, нашла обписанную и заправленную кровать, помыла меня, и я как ни в чем не бывало заснул на теплых простынях. Но отпечаток - то окно, та луна, та кровать, из которой я не мог выбраться - остался в моей эмоциональной и даже зрительной памяти на всю жизнь. Теперь я знаю, каково это быть брошенным ребенком».
Семидесятые - работа в ансамбле Раймонда Паулса Modo, учеба в консерватории у пианистки Илзе Граубини.
«Мне нравилось видеть преемственность в игре на фортепиано: мой праотец - Лист, Рубинштейн учился у него, Флиер - у Рубинштейна, Граубиня - у Флиера, а я - у Граубини. Но мне жаль, что я не унаследовал эти таланты от Листа...»
