— Бабкен, выставка в храме по какому поводу?
— Пару месяцев назад послал свои документы, характеристики и меня приняли (насколько понимаю, единогласно) в члены Союза художников Армении. Как я шучу — был членом, а стал многочленом, потому что перед этим, почти двадцать лет назад, я еще стал и членом Союза художников Латвии. Казалось бы, Армения там, а я здесь, я уехал сюда, все осталось там. И какой смысл становиться там членом творческой организации? Может, в материальном плане это не имеет значения, но в духовном смысле для меня это очень большое значение имеет. Я в тридцатилетнем возрасте приехал в Латвию, а в Армении был знаком с очень многими художниками. Теперь я там не в их застольном союзе, но зато в их духовном братстве.
Первые членские взносы уже заплатил. Через какое-то время мой старший сын поедет в Армению, я ему деньги передам на дальнейшие взносы.
Какие-то работы мои есть в Армении, в том числе в Эчмиадзине, одна работа была подарена Министерству культуры. Но я предполагаю еще прислать несколько своих работ в музей современного искусства Армении и надеюсь, что какой-то закуток они мне выделят.
— А в Эчмиадзине какая у тебя работа?
— Был такой замечательный армянский художник, живший в Риге Каруш Акопян, он ушел из жизни в восьмидесятых годах прошлого века, когда я только приехал в Латвию. Я лично с ним не успел познакомиться, но очень хорошо был знаком с его дочкой и его зятем. Увидел его картины и взял за основу одну его работу, на которой изображено, как на свирели мужчины играют. Такая ностальгия по Армении. И из этого сделал коллаж. Я сперва послал в Эчмиадзин фотографию этой работы, ее признали — хотелось, чтобы в духовном центре Армении это как-то прозвучало.
— С католикосом всех армян встречались?
— С теперешним пока что нет, но некогда была один раз небольшая встреча с католикосом Вазгеном Первым. Еще в детстве. Мои родители тогда отдыхали в том же санатории, что католикос, и моего отца тоже звали Вазген. И вот мама зовет моего отца: «Вазген! Вазген!», а приходит католикос. Я сказал ему: «Это моя мама отца моего зовет», а он улыбнулся, пожал мне руку и сказал: «Счастливый, если твоего папу тоже Вазгеном зовут».
Мы отмечаем Рождество не 25 декабря, как католики и лютеране, и не 7 января, как православные, а 6 января, на денек раньше. Это все вопрос того, насколько я знаю, какое отношение к календарю. Русская православная церковь и апостольская армянская церковь придерживается юлианского календаря, который отличается от григорианского. И поскольку армяне чуть раньше приняли христианство, чем русская церковь, то вот так получилось.
— При каких обстоятельствах ты был крещен?
— Я с детства считал, что нас, детей, крестила бабушка. А папа мой, хотя и был еще при той власти крещенный человек, но проповедовал атеизм. Он не был партийным человеком, не был коммунистом, но служил той вере. Но самое интересное, что при этом он вполне жил по Евангелию и был человеком во всех отношениях.
И только в 1994 году через маму я узнал, что, оказывается, священник нас не крестил. Потому что бабушка нас отвозила к священнику, но тот сказал, что если наш отец будет против, то это не будет богоугодное дело.
И в 1994 году так получилось, что в Ригу, в Христорождественский собор (он только был вновь открыт, как храм, прежде там был планетарий) приехали три священника из Армении. Так что будем считать, что если в детстве я был крещенным де-юре, то в 1994-м — де-факто. А моим крестным отцом стал наш уважаемый рижский профессор-пианист Раффи Хараджанян.
— В следующем году выставку готовите?
— Я давно уже ничего не загадываю, потому что понимаю, что человек предполагает, а Бог располагает. Много-много лет назад у меня была такая супер-идея, как отпраздновать свое пятидесятилетие. Я думал, что сбрею тогда свою знаменитую бороду и усы, сольюсь с праздничной толпой и вместе с ней станем ждать, когда же этот непутевый Бабкен придет. Но так получилось, что не только выставку, но даже свой юбилей не смог отметить. Бог располагает!
В прошлом году в банке у меня была большая выставка. А так я вообще-то немного ленивый человек, что, конечно, сложно сказать по моим работам, которые требует много кропотливого труда. Но, кстати, выставка та и сейчас в этой церкви была спровоцирована как раз армянской церковью в Риге. Мне предложили, что мы тебя проспонсируем, мне стало неловко, я встал, сказал, зачем это нужно, но все-таки понял, что нужно, здесь много теологических моментов в работах. Так что, скажем так, достойно выкрутился, получился достойный результат.
В итоге я преодолел некую вершину. Когда человек преодолевает свою лень, он поднимается на некую вершину.
И я хочу, кстати, выпить бокал красного вина за то, что все мы знаем, что есть гениальный архитектор Гауди, который много чего построил в Барселоне, но ведь есть кто-то, благодаря которому он это все сделал и может, он в десять раз гениальнее. Так что — за епископа нашей церкви Вардана Навасардяна.
Здесь, в церкви, сейчас представлены мои структурные коллажи, это моя авторская техника. Наша церковь носит имя Григора Просветителя и вот его портрет, это наш первый католикос. В 301 году благодаря ему мы приняли христианство, как государственную веру. Хотя уже с первого века в нашей апостольской церкви христианство уже было, были общины и какие-то группы. Кстати, этот коллаж я репродуцировал и на северном фасаде нашей церкви этот коллаж в большом размере перенесен частично, на фасаде изображение Григора Просветителя.
Мы в 1994 году зарегистрировались, как община, а церковь построили чуть позже. Сперва то в одной, то в другой православной церкви заказывали какие-то молебны. Армянская и русская церкви близки, дружны, но мы построили свой храм. (В 2020 году после Святой литургии в Эчмиадзине был зачтен Священный кондак Католикоса Всех Армян Гарегина Второго, страны Балтии этим посланием были отделены от Российской и Ново-Нахичеванской епархии ААЦ, в составе которой были до этого — Прим. автора). Строился он долго, но даже в полупостроенном состоянии здесь уже проводились службы. И уже лет как пятнадцать стоит, отстроенная.
