«Глобальное значение России усиливается — с одновременным ростом поддержки в стране авторитарной стабильности, внутренних репрессий и усилением вмешательства во внутренние дела других государств. При нынешнем руководстве
Россия не является ответственным партнером в международных кризисах — вместо этого Москва использует их для улучшения своих позиций на переговорах.
Однако Германия должна развивать дипломатические отношения с Россией и стремиться к сотрудничеству по вопросам, представляющим взаимный интерес, таким, как изменение климата и стабилизация в Афганистане. Для укрепления своего влияния на переговорах с Москвой Германии нужно повышать обороноспособность в рамках ЕС и НАТО, более активно участвовать в разрешении международных конфликтов и развивать общественные контакты с Россией», — считает политолог Стефан Мейстер, руководитель программы «Международный порядок и демократия» германского «мозгового центра» DGAP (Deutsche Gesellschaft für Auswärtige Politik, Германское общество по внешней политике — независимая частная некоммерческая организация).
В интервью, опубликованном на портале DGAP, аналитик излагает свои соображения по поводу дальнейшей линии российско-германских отношений.
Растущее геополитическое значение России
В качестве ядерной державы и постоянного члена Совета Безопасности ООН Россия в последние годы стала ключевым игроком в конфликтах в соседних с ЕС странах и не только там. Эксперт DGAP приводит в качестве примеров военное вмешательство Москвы в Сирии и Ливии, роль России в переговорах по ядерной сделке с Ираном, а также события на Украине, в Беларуси и на Кавказе, во время конфликта в Нагорном Карабахе в 2020 году. Россия будет продолжать играть более важную роль в будущем, в том числе по стабилизации Афганистана и по миграции в Европу.
Германия, в свою очередь, является ключевой страной в отношениях Евросоюза с Россией. Она — важнейший торговый партнер России в ЕС и крупнейший покупатель российских нефти и газа. После окончания Холодной войны Берлин играл ключевую роль в формировании отношений ЕС с Москвой, напоминает Мейстер.
Вместе с тем, продолжает он, Россия и Германия «отвернулись» друг от друга, особенно после возвращения Владимира Путина на пост президента в 2012 году и последовавшей в 2014 году аннексии Крыма.
Во-первых, отношения Германии и России являются частью конфликта систем: российское руководство поддерживает авторитарные режимы, ослабление демократии во всем мире и «многополярный» мировой порядок — такой, в котором доминируют несколько крупных держав и разрешение конфликтов военными средствами допустимо. В этих контекстах Москва все чаще координирует действия с Китаем. Германия же выступает за открытое общество и укрепление демократии и верховенства закона, а также за многосторонние решения глобальных конфликтов. Напряжение между этими двумя подходами в ближайшие годы будет нарастать.
Во-вторых,
конфликт с Западом стал ключевым источником внутренней легитимности для руководства России. Германия, как ведущая держава в ЕС, больше не партнер в этом контексте, а скорее противник, которого нужно ослабить,
продолжает Стефан Мейстер.
Это имеет последствия и для проектов гуманитарного обмена и диалога с Германией. С 2012 года Россия превратилась в полностью авторитарное государство с систематическими внутренними репрессиями в отношении политической оппозиции и независимых СМИ и ограничениями на обмены с внешними заинтересованными сторонами. Внешнее финансирование НПО и СМИ иссякает из-за законов, в которых организации, материально поддерживаемые из-за рубежа, обозначаются как иностранные агенты. Работа немецких фондов и неправительственных организаций в России в ближайшем будущем может стать еще сложнее, и многие организации могут быть вынуждены покинуть страну.
Несмотря на растущее глобальное значение России, Кремль часто не заинтересован в разрешении конфликтов на постсоветском пространстве или в других регионах мира. Вместо этого он использует эти конфликты для улучшения своей позиции на переговорах по разным вопросам. Вовлеченность России в войну в Сирии послужила укреплению позиции Москвы по отношению к США и ЕС по таким вопросам, как санкции. Зоны конфликтов на Южном Кавказе, в Молдове и на Украине являются средством воздействия на заинтересованные государства. Аннексия Крыма и война в Донбассе — примеры того, как российское руководство стремится предотвратить интеграцию постсоветских государств в ЕС и НАТО.
Москва не заинтересована в решении по Донбассу, пока ее требование о федерализации Украины не будет выполнено — а его выполнение обеспечит влияние России,
пишет аналитик.
Баланс между конфликтом и сотрудничеством
Антигерманская кампания Кремля в связи с отравлением оппозиционного политика Алексея Навального, убийством гражданина Грузии Зелимхана Хангошвили в берлинском парке Тиргартен, хакерскими атаками на Бундестаг и кампаниями дезинформации, направленными на подрыв доверия к СМИ и политическим институтам, показывают, что руководство России все больше преследует свои интересы, не принимая во внимание позицию Берлина.
Точно так же
поддержка Германией строительства газопровода «Северный поток-2» не заставила российское руководство пойти на больший компромисс по таким вопросам, как, например, Донбасс. Напротив, Кремль использует газопровод, чтобы сеять раскол и в ЕС, и в трансатлантических отношениях.
В этом контексте виден сдвиг парадигмы: Кремль рассматривает Германию — локомотив Европы — все больше как часть проблемы, а не решение. Следовательно, делает вывод Мейстер, российская политика теперь направлена на ослабление Германии изнутри с целью подрыва сплоченности ЕС и трансатлантических отношений, а также усиления позиций Москвы на переговорах.
Германия должна усилить свои переговорные позиции
Германии нужна политика в отношении России, основанная на реалистичной оценке путинской системы, а не на походах, опробованных в прошлом.
Неверно ожидать от Москвы больших компромиссов в обмен на более тесное сотрудничество. Вместо этого следует устанавливать границы в отношениях с ней — но не впадая в идеологизированную критику.
Таким образом у российского руководства будет меньше возможностей влиять на внутреннюю политику Германии, и это укрепит инструментарий Берлина в плане санкций, военной поддержки стран-партнеров и переговоров с Россией в региональных конфликтах. На Кремль можно воздействовать, но единственным образом — меняя соотношение выгоды и потерь для российского руководства, уверен эксперт.
В ближайшие годы
Германии следует ожидать усиления агрессивности России — Кремль станет обширнее использовать военные и гибридные средства для отстаивания своих интересов.
Ослабление Германии будет рассматриваться как способ ослабить ЕС. Поэтому проекты, способствующие экономической и энергетической взаимозависимости с Россией, должны подвергаться тщательной проверке. Необходимы инвестиции в оборонный потенциал в рамках НАТО и ЕС, а также в цифровую безопасность и устойчивость общества. Нужны более решительные меры против врагов демократии в Германии и ЕС, чтобы уменьшить внутреннюю уязвимость.
Поскольку Россия играет важную роль в конфликтах во всем мире и идет на сотрудничество только когда это отвечает ее собственным интересам, важно стремиться к прагматическим дипломатическим отношениям и улучшать позицию Германии на переговорах за счет более активной вовлеченности в конфликты в соседних с Россией странах, да и в других регионах.
Москва будет воспринимать Берлин всерьез в качестве партнера по переговорам только в том случае, если Германия будет являться участником урегулирования конфликта, готова направить миротворческие силы и, при необходимости, участвовать в военном вмешательстве.
Это должно происходить в рамках альянсов (НАТО и ЕС) и многосторонних форматов (ОБСЕ).
Гуманитарное сотрудничество и изменения в России должны стать приоритетом внешней политики Германии. Несмотря на более сложные условия, необходимо расширять проекты с растущей русской диаспорой, поддерживать проекты в области культурного и молодежного обмена и создания городов-побратимов, а также упростить визовый режим для рядовых россиян. Есть и другие вопросы, например, снижение риска катастроф, изменение климата и его последствия, а также переход на «зеленые» технологии, где у России и Германии есть общие интересы и проекты могут использоваться для содействия диалогу, уверяет эксперт DGAP.