Я очень часто слышала, да и сейчас иногда приходится, что к пожилым людям «скорая» едет неохотно, осматривает как попало, в больницу забирать отказывается. Не буду спорить, у каждого — свой опыт. Могу лишь сказать о своем: за два года руководства социальным центром по уходу за пожилыми людьми,
я ни разу не столкнулась с отказом приехать по вызову и очень много раз — да почти всегда! — я встречала очень профессиональное и неравнодушное отношение медиков «скорой» к своей работе.
Вряд ли это совпадение, ведь речь идет о десятках вызовов.
Я сейчас не говорю, что они все сплошь ангелы в форме. Всякое случалось. В разгар ковида, еще в 2020 году, приезжали ну очень нервные бригады. Сначала тебя отчитают довольно-таки резким тоном фактически на ровном месте («А что вы делали? А как вы лечили? А почему вы давали это? А почему вы не давали это?!»), но, если ты найдешь в себе силы все это выслушать и спокойно ответить, тон меняется и дальше уже разговор идет в конструктивном ключе. Это неприятно, но терпимо. Я не говорю, что правильно, пару раз мне даже хотелось резко ответить или настрочить какую-нибудь жалобу, но это хотя бы понятно, если вспомнить особенно, с какой нагрузкой работала «неотложка» в пик пандемии.
Но в 98% случаев мне не к чему придраться в их работе. Могу только отметить тот профессиональный подход, который ты видишь всякий раз, когда они приезжают. А ты у них на сегодня не первый и не последний, как правило. И мы не знаем, когда вызываем бригаду, сколько раз их собственная нервная система была проверена на прочность, а их жизни угрожала опасность.
Мы их просто зовем на помощь, потому что больше некого.
Помню мальчиков, которые приехали за бабушкой с подозрением на пневмонию, а уехали с двумя. Осмотрев, по нашей просьбе еще одну клиентку, медики забрали обеих. Возможно, они нарушили какой-то протокол, но для нас сделали большое дело.
Помню бригаду, которая рисковала забрать уходящего на глазах человека с критически низким давлением, плохими венами и не довезти в больницу, но они все же нашли вену, поставили капельницу и неся высоко над головой, транспортировали в машину. Довезли, спасли, человек жив. Они знали, что ему почти 90 лет, и никто из них не сказал, что «хватит». И
90-летие мы отпраздновали — благодаря медикам «скорой».
Так бывает не всегда. До сих пор перед глазами у меня еще одна машина «скорой помощи» у нас во дворе, ходящая ходуном. Три раза пытались запустить сердце медики, дважды оно запускалось… А потом вышел уставший грустный врач и развел руками.
На днях фельдшер из «скорой» не просто осмотрел пациента, но и попутно разъяснил персоналу, как отличить стенокардию от других заболеваний сердечной мышцы.
Пожилые люди — очень хрупкие. Хронические заболевания, изменение образа жизни, жара, холод, инфекционные, вирусные болезни — все, что молодой человек может перенести довольно легко и даже без последствий, может быть фатальным для сениора. Возраст — тот «недостаток», который для медиков часто решающий фактор. «Что вы хотите? Старость!» — приходилось же слышать?
Я встречала врачей, в том числе, и семейных, которые говорят: «Ну, а что вы от меня хотите, чтобы я им дал(-а) вторую жизнь?» Что я могу ответить на это? Да, мы лично хотим. Но это невозможно. Поэтому просто хотим, чтобы в этой, единственной жизни, мы сделали все, зависящее от нас. Например, не только прооперировали что-то виртуозно, но и вернули старика обратно без пролежней из больницы.
С больничным уходом за лежачими просто срочно нужно что-то делать.
Понимаю, что это не врачи, а младший персонал, но делать что-то надо.
Медики «неотложной помощи», с которыми мне лично приходилось встречаться, не спрашивали, что мы хотим. Они просто делали то, что от них зависело. И даже больше. Я думаю все-таки, это хорошая сторона нашей медицины. И если говорить о зарплатах, то персонал «неотложек» — точно первые, кому бы я их подняла по максимуму.