«Тщетная предосторожность» — самый старый из всех балетов, дошедших до наших дней, ему 234 года. Впервые его показали за две недели до Великой Французской революции. Причем не в Париже, а в Бордо, где публика была не столь пафосной, как в столице, зато более прогрессивной: любые эксперименты здесь шли на ура.
«Тщетная предосторожность» в постановке балетмейстера Жана Доберваля как раз и была таким экспериментом: впервые в истории балета героями спектакля стали не какие-нибудь нимфы и эльфы, античные боги и герои, а самые что ни на есть обычные французские пейзане и пейзанки. Стилистика пасторальной идиллии тогда была в большой моде, даже Мария Антуанетта создала на территории Версаля настоящую сельскую инсталляцию с коровником, голубятней, козами и курами. Так что танцы с серпами и вилами оказались в тренде.
Еще одно новшество балета «Тщетная предосторожность» заключалось в том, что он был комическим — этот жанр тогда только зарождался. Языком танца артисты разыгрывали то, что позже трансформируется во французский водевиль. Сюжет балета был незамысловатый: богатая вдова Симона мечтает повыгоднее выдать замуж свою дочь Лизу, но девушка влюблена в простого парня по имени Кола, и парочка исхитряется обвести мамашу вокруг пальца. Историческое название балета La Fille mal gardée (дословно «Плохо присмотренная дочь») говорит само за себя.
Собственно, сюжет — это то единственное, что в неизменном виде сохранилось от первой постановки. Все остальное (включая имена героев) менялось. Даже музыка в этом спектакле бывала разной.
За 234 года «Тщетную предосторожность» кто только не ставил: Тальони, Дюкло, Перро, Петипа, Григорович, Бесси. Но самая известная и успешная версия принадлежит английскому хореографу Фредерику Аштону, который поставил ее на музыку Луи Жозефа Фердинанда Герольда на сцене лондонского театра Ковент-гарден в 1960 году.
Это был невероятно удачный коктейль из романтизма и юмора, красоты и гротеска, сентиментальности и стеба. Публика то умилялась, глядя на любовные па главных героев, то хохотала при виде расхаживающих по сцене петуха и кур, то замирала во время сцены грозы, то аплодировала в такт танцу саботьеров.
Об этом танце нужно сказать отдельно. Танец в сабо — старинной французской деревянной обуви, исполняемый вдовой Симоной в сопровождении кордебалета, — кульминация всего спектакля. Сложность не только в том, что танцевать в этих башмаках балетным артистами непривычно, но еще и в том, что их стук должен синхронизироваться с ритмом музыки. Но самое главное, что роль вдовы согласно исторической традиции исполняет мужчина. Балет, напоминаю, комический, а что может быть смешнее мужика, переодетого в женщину? Кросс-дрессинг и в XVIII веке веселил публику, веселит ее и сейчас.
Партия Симоны — прекрасный вариант, позволяющий продлить танцевальную карьеру ушедшим на пенсию артистам.
Так, ее до сих пор танцует в Михайловском театре Николай Цискаридзе. По его версии, Симона — «заботливая мать, покоряющая своим обаянием». У Антона Фрейманса, который исполняет эту роль в рижском спектакле (и который на пенсию, к счастью, пока не собирается), совсем другая трактовка. Его Симона — эдакая пародия на Крис Дженнер, главу семейки Кардашьян, главная задача которой — повыгоднее продать свою дочь. Так что у нас все сочнее и гротескнее.
Еще одна выигрышная роль в этом спектакле — неудачливого жениха Алена, этакого инфантильного сельского дурачка, которого собираются женить на Лизе, но он, похоже, не совсем понимает, что от него хотят.
Партия на самом деле сложнейшая, тут требуется не только отличная хореографическая подготовка, но и незаурядные артистические способности.
В постановке 1960-го года эту роль исполнял блестящий британский характерный танцовщик Александр Грант — в то время у него с постановщиком Фредериком Аштоном был роман. Потом роман закончился, но они на всю жизнь остались близкими людьми. Настолько близкими, что Аштон завещал Гранту все права на балет «Тщетная предосторожность». Высокие, высокие отношения…
Грант же, в свою очередь, сделал правообладателем этой постановки своего многолетнего (они прожили вместе 54 года) партнера, бывшего театрального осветителя Жана-Пьера Гаске. С момента смерти Гранта в 2011-м году Гаске ездит по всему миру и следит за тем, чтобы балет Аштона на всех сценах выглядел именно так, как он был задуман в 1960-м году. Авторский надзор он блюдет очень строго: никакая отсебятина не допустима — ни в хореографии, ни в сценографии, ни в костюмах.
Публику на спектакль «Тщетная предосторожность» зазывают уже с пяти лет, и правильно делают. Во-первых, детям здесь будет не скучно: яркие декорации, динамичный сюжет, впечатляющие спецэффекты (сцена грозы потрясает не только детское воображение). Во-вторых, даже ребенку будет понятно, что тут происходит, включая неполиткорректную с современной точки зрения сцену, в которой мать шлепает по попе непослушную дочь. В-третьих, пантомима — она объяснит то, что кто-то недопонял из танца. В-четвертых,
опять же петух и куры — ну чем не детский утренник…
И, наконец, этот спектакль очень целомудренный. Несмотря на лежащую в основе сюжета любовную историю, романтичные дуэты и поцелуйчики главных героев, здесь совершенно нет эротики. Ну вот ни капельки. Правда, есть довольно недвусмысленные фрейдистские символы: маслобойка, которой орудуют по очереди Лиза и Кола, красный зонтик, на котором, словно на деревянной лошадке, скачет Ален.
Но это для тех, кто обладает хорошим образным и ассоциативным мышлением. Если вы подобных намеков не считываете, ничего страшного. Достаточно и забавных кур и петухов…
