СПЕКТАКЛЬ
Автор идеи, инсценировки и режиссер — Дмитрий Крымов
Сценографы — Дмитрий Крымов и Петр Вознесенский
Видеохудожник — Петр Вознесенский
Художник по костюмам — Татьяна Долматовская
Продюсер режиссера — Инна Крымова
Проект театрального агентства Entracte International, созданный при содействии британского фонда WE EXIST!, который поддерживает русскоязычную культуру в изгнании
Первые спектакли прошли в помещении LED Unit Halle (Рига, ул. Рамулю, 29)
Дмитрий Крымов — режиссер «для своих», которых становится все больше. Для тех, кто любит его парадоксы, его находки, которые никто другой никогда не найдет; кто ценит и понимает его жадность, стремление нанизать на одно название множество историй, и каждая драгоценна — не отбросить… А вы попробуйте вычленить любую из них и развить в самостоятельный спектакль часа на полтора! Получится, сцена распустится, как цветок, все про себя расскажет, сократит количество тайн, отменит ощущение мимолетного чуда, в крымовском же варианте за чудо нужно успеть ухватиться, как за соломинку, чтобы потом додумывать и в чем-то даже любоваться собой в качестве соавтора. С вами Крымов и его соломинки, вы спасены!
В спектакле «Записки сумасшедших» каждый увидел свое. Кто-то радовался за Чулпан Хаматову, выстрадавшую право на участие в спектакле режиссера, сотрудничать с которым мечтала, но как-то была не судьба, в Москве у мастера были свои замечательные Смольниковы и Синякины — эксцентричные, яркие, практически клоунессы, зато Хаматова тише, психологичнее, бездоннее… Она более самостоятельна в своем рисунке, перед нами человек с судьбой и почерком, ей веришь бесконечно — и перескокам в настроениях героинь, и их громкому молчанию, и ее глазам, пластике, голосу и голосочку, ее старушкам или девочкам.
Кто-то открыл для себя Максима Суханова (да простит он тех, для кого стал открытием, а мы порадуемся за них от души), актера громадного, но надежно спрятанного в самого себя, напоминающего кладезь, из которого можно черпать, черпать — все равно не исчерпаешь, способного задействовать то отрицательное обаяние, то положительное, и жонглировать нашим отношением к героям так, чтобы мы поняли: да он сам — это все герои сразу.
Кто кого пригласил к сотрудничеству — уже не припомнят. Да и зачем по пути в загс вспоминать, кто в кого влюбился первым? Главное — все случилось, и получилось, и Дмитрий Анатольевич сравнил итог с утвержденным в загсе счастьем.
Пришла война, и мастера мирового уровня встретились на нашей земле — недальновидно негостеприимной, но они уже стали стоиками и утверждают, что спектаклю как нельзя лучше подходит именно такая — шаткая, по всем меркам временная ангарная эстетика и что бархатные кресла благополучного здания как минимум не смогли бы ее поддержать. Да, на сей раз путь зрителя в театр пролег сквозь лабиринты промышленных построек — и зритель пошел по колдобинам, по выселкам, чтобы услышать от героини Чулпан: «Любите ли вы театр так, как люблю его я?» и иметь право на утвердительный ответ.
Мы любим театр как корабль, разлетевшийся по миру на кусочки (вновь крымовский образ), а теперь собравшийся в крошечную, мирную, благородную и бесконечно талантливую Россию.
* — последняя фраза гоголевской повести: «А знаете ли, что у алжирского дея под самым носом шишка»?
