«Могу сказать – да, это одна из дискуссий, которая имела место. Сейчас типовая претензия к Народному фронту – это что они обещали нулевой вариант, а занялись «позитивной дискриминацией», 700 тысячам гражданства не дали. Что я могу сказать по этому поводу? Ни в одном официальном документе Народного форнта про нулевой вариант нигде не было ни слова.
Таких документов всего два. Вторая программа НФЛ, где было сказано, что «все права предоставляются гражданам» - без расшифровки, однако, что такое граждане. И что «государство всем предоставляет право на гражданство». (На самом деле-то предоставлять его можно двумя путями. Регистрационным, то есть нулевым образом, и через натурализацию. Там нет обещания нулевого варианта!)
И второй документ – это та самая Декларация от 4 мая, 25-летие которой мы на днях будем отмечать. Там есть всего одна фраза относительно гражданства, тоже очень общая: сказано, что решать эту проблему нужно после достижения независимости, и больше ничего.
Так что ни в одном документе Народного фронта не было зафиксировано обещания дать всем «нулевой вариант». Это если играть в слова, заниматься формалистикой.
Если же говорить по существу – то да, я могу сказать, что, например, у меня была совершенно другая конструкция решения проблемы гражданства [в предложении к закону], и я потерпел поражение. Мое личное, самое большое мое поражение в этой политической борьбе.
Моя конструкция была очень простая. Те, кто на день принятия закона [о гражданстве] является постоянным жителем Латвии (кто прописан здесь, а не является солдатом срочной службы, как пареньки из Татарии, Казахстана или России, которые отслужили – и домой) – все, кто были постоянными жителями, должны были получить гражданство в порядке регистрации. Потому что никто ни в чем не виноват из тех, кто здесь жил в это время. Можно не давать новые какие-то права определенной группе. Но отнимать старые – нельзя!
А вторая часть этой конструкции заключалась в том, что для тех, кто после принятия закона прибывает в Латвию – для них нормальная натурализационная политика. Небольшой домицилий [постоянное проживание в стране], пять или десять лет, плюс несложный экзамен по языку – всё!
Обсуждалось это при работе над Второй программой, и там большинство было не на моей стороне. Я проиграл. Демократия есть демократия даже в таких вещах, когда составляются программные документы».
Политика «положительной дискриминации» ударила и по самому Владлену Дозорцеву. Так как он родился вне Латвии, претендовать на гражданство в бесспорном порядке не мог. Натурализоваться тоже было проблематично: даже если бы он хорошо знал латышский язык, существовали тогда так называемые окна натурализации (позднее отмененные), попасть в которые еще нужно было умудриться.
А гражданство политику требовалось: ему, депутату бывшего Верховного Совета ЛССР, ставшего Сеймом, для продолжения работы в следующем Сейме необходимо было являться гражданином Латвии. В итоге руководство партии, которую депутат помогал создавать Янису Юркансу, приняло решение ходятайствовать о предоставлении Дозорцеву гражданства за особые заслуги.
