«Все началось, когда мне было семь. Я понял, что не могу выдерживать общество девочек. Я дружил только с мальчиками, мне нравились только игрушки для мальчиков. Мне было мучительно носить одежду для девочек — юбки, платья, длинные волосы», — вспоминает Винцент.
Когда Винценту было 10 лет, он сам коротко подстригся. Когда стал подростком, начались отношения с девушками — и стал понимать, что на самом деле мальчик. Он стал искать ответы в Интернете, прочитал о «транс» — и понял, что это о нем. Родители к этому сперва отнеслись негативно. Позже, когда Винцент неоднократно об это рассказывал, они начали называть ребенка Винси — без привязки к полу. Свое паспортное имя — dead name (мертвое имя) — он нигде не называет. И не будет.
«Мне важно, чтобы меня называли настоящим именем. Dead name ассоциируется с тем, кем я не являюсь», — говорит Винцент.
Семья парня старается принять его идентичность. Мама признает, что смена пола сложна. При этом в таких странах, как, например, Финляндия, проводили исследования о том, в каком возрасте начать смену пола легче. Физиологически это делать лучше как можно раньше, однако нужно время, чтобы убедиться, действительно ли это правильное решение.
Винцент — один из немногих, чьи родители начали с небольшой — но важной для ребенка — вещи: не называть паспортным именем. Трансгендерным молодым людям это очень важно — и, кажется, требует значительно меньшего, если сравнивать со сложностями операции по смене пола, тратами и реабилитацией. Называть ребенка новым именем — первый шаг навстречу.
Мама Винцента очень важным фактором называет то, что нужно работать над собой и помогать себе понять ситуацию, не задавать вопросы о том, что она как мать чувствует — но о том, что чувствует ребенок.
Винцент ценит отношение родителей — к нему в гости ходят друзья, которые в присутствии этих взрослых чувствуют себя свободно.
Эта семья — вдохновляющий пример для других семей, где есть трансгендерные подростки.
«Сейчас родители иногда называют меня в женском роде. Но мне нужно было очень много объяснять, что у меня такая гендерная дисфория — я чувствую себя неудобно из-за гениталий», — поясняет Винцент.
Он стоит в очереди к психиатру, чтобы признать гендерную дисфорию — и поменять пол. Родители идут навстречу: на день рождения подарили бандаж, которые помогает под одеждой скрыть грудь.
У родителей Винцента хорошее образование, они учились за границей, семья в материальном плане живет лучше среднего уровня. У Винцента есть сестра-близнец — она гетеросексуальна. В детстве дети были очень похожи, однако Винцент с возрастом изменился и понял, что транс-мужчина. Подростки разные, учатся в разных школах.
Винцент свободное время проводит вместе с друзьями — они говорят о музыке, о том, что произошло за день. Винценту, как и любому другому подростку, важно встречаться с людьми, которые разделяют его взгляды. Парень пишет музыку, делится ею с друзьями.
Винцент говорит, что молодые люди более открыты, чем старшее поколение в целом. Он выглядит очень по-мальчишески, однако иногда незнакомцы обращаются к нему как к девушке. В подростковом возрасте тело меняется стремительно, и нельзя прогнозировать, как Винцент будет выглядеть через год. Однако одежда и манера поведения — мужская. Физиологическая ситуация может измениться, если употреблять гормональные препараты. В Латвии гормональную терапию можно начать с 18 лет, по согласию родителей — с 16. Но, в любом случае, сперва требуется заключение психиатра.
«Вообще — это трудно, потому что надо делать coming out. Я сказал двоим близким учителям, они это приняли. Но остальные учителя пожилые, и я не знал, как они отреагируют, но они отнеслись с пониманием», — добавил Винцент.
В латвийском обществе есть мнение, что такие люди, как Винцент, могут быть, но об этом лучше громко не говорить. Винцент же считает, что это лицемерие. Почему надо делать вид, что таких людей нет? Трудно понять и враждебное отношение, потому что для него нет оснований. Транслюди живут так же, как остальные — учатся, потом работают, создают семьи, только в других половых комбинациях. И, кажется, в этом трудно найти что-то достойное осуждения.
