Сокращается ли численность молодежи в Латвии?
Да, сокращается. Думаю, интересно посмотреть в очень долгом временном разрезе, с 1971 года — сколько было молодых людей и как из число менялось по годам. Тут мы видим три условных периода. С 1970-х до 1990-х годов численность молодежи в стране приближалась к полумиллиону человек. В следующем статистическом периоде, с 1991 примерно до 2005 года — число сократилось примерно до 450 тысяч. Третий этап начался в 2005-м, но особенно явно после 2007 года, там очень выраженно идет кривая вниз. Так продолжалось до 2018-19 гг., когда численность молодежи упала примерно до 230 тысяч человек.
Почему я в таком широком контексте хочу это охватить? Потому что иногда, говоря о численности молодежи, дают отсылку к 1991 году. Что-де с того года и до сегодняшнего дня вот так резко она упала. Но это не так, потому что до 2005 года молодых людей было под 450 тысяч. Сравнивать надо, что было в последние 15 лет.
Число само по себе — это лишь число. Мне интереснее посмотреть на удельный вес, какова доля жителей в разных возрастных группах. И здесь мы видим, в чем проблема. Численность всего населения сокращается медленнее, чем численность молодежи, особенно после 2007 года. Должно бы быть так, что эти кривые почти одинаковые. Но так как с 2000 года мы переживаем различные экономические коллизии, да и миграцию, молодежная кривая на графике идет резко вниз.
В итоге это приводит к тому, что в 1970-х, 1980-х и 1990-х каждый пятый житель был молодым, а теперь лишь каждый десятый.
Показывают ли данные, что за сокращением доли молодежи стоит миграция, или же это все-таки снижение рождаемости?
Комбинация того и другого. При общем постепенно сокращении народонаселения рождаемость влияет автоматически. Но после 2006 года, конечно, это в основном миграция. Там есть годы, в каждый из которых число молодежи падало на 5%. Это огромное снижение! Это не только рождаемость — в те годы это в основном миграция.
Существуют ли данные о том, сколько молодых людей возвращается в Латвию? В дискуссии проекта Visas iespējas о сокращении числа молодых людей прозвучало, что возвращается половина уехавших.
Я на самом деле этого в статистике не вижу. Если сравнивать, сколько уехало-приехало в молодежной возрастной группе, уехавших всегда было больше. Например, за последние 10 лет выехало 27 500 человек в возрасте 15–19 лет, а въехало — 5500. Это соотношение год от года меняется, но уезжающих все равно больше. Так, в 2021-м уехало 619, приехало 254. То есть да, близко к половине возвращается, но так это лишь в самые последние годы. В 10-летней статистике я этого не вижу. Конечно, если они при возвращении уже вышли из юношеского возраста, то они пропадают из статистики.
Каков сейчас удельный вес молодежи в Латвии?
В начале 2022 года в Латвии проживало 234 500 юношей и девушек. Это 12,5% всего населения.
Много это или мало, такая доля?
Смотря с чем сравнивать. Если было 20%, а теперь 12%, то это мало. Но хорошо это или плохо? Думаю, число само по себе не значит ни то, ни другое. Можно посмотреть, что это за молодежь — какое у нее образование, например, лучше ли оно у уезжающих, чем у остающихся здесь. Если окажется, что все хорошо образованные и компетентные профессионалы — здесь, то нет проблем.
С точки зрения исследований статистики, нет такого числа или такой доли, которые были бы оптимальными — вот 25% или 30% хорошо, а меньше — нет.
На что нужно смотреть, так это и на численность, и на удельный вес, и на влияние показателей на образование, занятость, на какие-то последствия. Если значительная часть уезжающих — молодые профессионалы с хорошим образованием, это одно последствие. Если уезжают молодые люди с низким уровнем образования, занятые менее квалифицированным трудом — то это другое последствие. Я бы смотрел, какой у них уровень жизни, каковы последствия, а не брал бы некую условную долю за точку отсчета.
Если смотреть в отрыве от других структурных показателей, то разница правда велика — каждый пятый это или каждый десятый молодой житель. Разная динамика в обществе, другая активность, мероприятия, если доля молодежи выше. Это хорошо иллюстрирует ситуация в малых поселках, где молодежи почти нет, и остаются только старшие группы населения, и в других населенных пунктах, где молодежи много. Какова там динамика повседневности. В этом контексте — да, есть различия.
Кажется ли вам в целом, что есть основания тревожиться из-за уменьшения числа молодежи?
Из-за числа нет, но насчет того, что в какой-то момент идет настолько стремительное сокращение числа, что не является естественным — насчет этого имеет смысл задуматься. Если мы утрачиваем потенциал хорошо квалифицированной и образованной молодежи, об этмо имеет смысл задуматься.
(..) Мы по-прежнему видим, что число уезжающих выше, чем тех, кто возвращается. Однако миграция — не только негативный процесс. Часть уехавших молодых людей — определенно в персональном выигрыше оттого, что уехали. Если это профессионалы, работающие в таком месте, где они получают дополнительные знания, которые невозможно было получить здесь. Среди уехавших также те молодые люди, которые отправились учиться. Так что я бы хотел добавить и такое измерение — что вот это не всегда однозначно только плохо. Часть этих молодых людей определенно получает больше, чем теряет. И если они возвращаются, то выигрывает и общество в целом. Мы знаем, возвращается не столько, сколько уезжает. Но есть часть, которая возвращается. Определенно эта польза от них будет больше, чем если бы они не уезжали. Мне кажется, и аспект индивидуальной пользы тоже важен.
Как можно переломить эту тенденцию?
Думаю, если улучшится общее качестве жизни и жизненные возможности здесь, то мы увидим и более выраженное возвращение людей назад. И все те, кого мы причисляли в потерям, станут нашим приобретением. .
(..) Экономически это тоже может влиять. Но так как жители Латвии могут работать больше, то нехватка молодежи на рынке труда уже не столь большая проблема, потому что остальные просто дольше работают.
Но готовы ли они работать дольше? Тут есть такой аспект, как здравоохранение, образование в освоении новых профессий на соответствующем уровне.
Эти профессии и рабочие места, с которых пенсионеры не могут уйти, потому что молодой смены нет — не те же, на которые молодые люди претендуют. Тут есть такой разрыв, отличается сегмент рынка труда, где заняты люди старшего возраста, и те сегменты, куда готова идти молодежь. Тут важен не только возраст, но и образовательный контекст, дискуссии о знании точных наук.
Вы говорили, что статистические прогнозы может опрокинуть какой-то новый кризис. Могут ли война в Украине и энергоценовой кризис повлиять на сокращение численности молодежи в Латвии?
На этой вопрос, скорее всего, можно будет попытаться ответить весной. По крайней мере попробовать. Сейчас единственное, что мы можем сказать — что у нас всех огромные опасения и тревога. Так же было и с пандемией. В самой пандемии мы еще не могли понять, что на деле происходит. После пандемии мы видим, что у молодых людей намного выраженнее различные психоэмоциональные проблемы или вызовы. Мы сможем судить позднее, когда это уже произойдет.
