Проблема тут не в «неудобных» темах или самоцензуре, а в том, что многие читатели путают свободу слова с правом агрессивно атаковать авторов, пояснила она.
«Конечно, с начала войны есть массовая проблема, и мы ощущаем ее как журналисты, я вижу это и по коллегам — они не хотят говорить о конкретных темах, потому что будет вот этот поток грязи в соцсетях. Думаю, мне в данном случае легче, потому что я латышка! А журналисту русской национальности намного сложнее.
Потому что я тоже громко критиковала изменения в законе «Об иммиграции», которые требуют знания латышского языка [от пенсионеров с гражданством РФ и ВНЖ], и сразу ради ясности скажу: я считаю, что эти изменения в законе нужны, но они — бракованные. Не будем наивными: там очень много людей, которые уже в очень преклонном возрасте, они не выучат латышский язык.
Сейчас дано уже продление срока, и это просто затягивание проблемы — пройдут эти два года, и мы будем снова думать, что делать с несколькими тысячами людей. В результате мы сеем вражду между людьми. Эти поправки к закону были созданы как будто для безопасности в стране, но на самом деле мы имеем еще больший раскол в обществе».
Изменения нужны, подчеркивает Сприньге — но возрастной ценз должен быть ниже, требование сдать латышский должно сохраняться для более молодых людей.
«Когда я начала об этом говорить — вы сразу видели, какие полетели комментарии: я — «кремлистка», я — «путинистка» и что угодно, что еще можно там было сказать. Но тем не менее, я латышка, и меня нельзя так сильно оскорбить, как это было бы для русскоговорящего человека.
Но в то же время нас ругают и с другой стороны. Например, если я что-то напишу по олигархов, тогда я буду «либерасткой». И это настолько популярная тема — ругать и бить по журналистам.
Я часто просыпаюсь утром и мысленно задаю себе вопрос: ну, ты сегодня уже обругала Балтию или обругала СМИ? Ну, это считается стильно: зайти в соцсети и сказать — вы всё пишете плохо».
В начале беседы Инга Сприньге упомянула: она — тот журналист, из-за которого один человек был осужден за преследование. Потому что он был недоволен тем, чем Инга с коллегами занимались. Человек сейчас находится в тюрьме за преследование — за агрессию и грубость в адрес журналистов. Он систематически высказывал угрозы и совершал угрожающие поступки:
«Три года назад к нам в офис Re:Baltica явился мужчина с кладбищенским венком. Он пришел встретиться с, как он нас назвал на фейсбуке, «шлюхами Сороса». Он пришел к нам поговорить — он был очень недоволен ограничениями из-за Covid-19. Наши коллеги делали факт-чек, я сама его не провожу — но поскольку я лицо Re:Baltica, этот человек к нам приходил и искал нас. Но потом
он несколько лет писал мне во всех соцсетях, направлял SMS, и полиция дважды начинала и прекращала уголовные дела против него».
Именно так, согласна Инга, журналистам многие и говорят: «Выращивайте свою психологическую устойчивость, не будьте снежинкой». Но когда в третий раз полицейские наконец-то начали разбираться по существу, то выяснилось, что за два года подозреваемый прислал журналистке 150 одних только SMS.
«И тогда очень быстрым был и процесс — его осудили на два года тюрьмы, но поскольку он уже был осужден за хранение наркотиков, у него был условный срок, то он получил полный реальный срок — 2,5 года».
На вопрос Латвийского радио 4, не бывает ли ей страшно за свою чисто физическую безопасность, ведь мало ли неуравновешенных людей вокруг, мало ли что у них в голове, Инга Сприньге честно сказала:
«Знаете, мое преимущество в том, что я не живу в Латвии. Я живу в Эстонии, а здесь регулярно бываю наездами. И иногда думаю: как хорошо, что я не живу в Латвии! Потому что это похоже вот как с бывшим судьей кассационного суда Санитой Осиповой. Она тоже говорила, что во время ковида она приняла решение — как хорошо, что нужно было носить маску, это давало ей возможность более безопасно себя чувствовать.
Я вот тоже думаю: будь я в Латвии, особенно во время ковида, и ходила тогда в магазины — не уверена, что мне бы кто-то не плюнул в лицо.
Я действительно чувствовала небезопасность физически! Сейчас это больше психологически: заходишь в тот же твиттер, и тебя просто обливают помоями. Что касается аргумента «вы же не снежинки» — вот они говорят: ну у нас же свобода слова, я могу говорить то, что считаю нужным, — но у меня на это есть контраргумент: грубость и брань — это не свобода слова и не выражение своего мнения, особенно если ты это делаешь с анонимного аккаунта в твиттере.
Обычно говорят — не берите в голову, не будьте снежинками, но так говорят люди, которые сами этого не чувствовали, которые не осознают, насколько массово это происходит».
